Она подалась вперед в ожидании продолжения. Новость была хорошая. По крайней мере себя он в этом убедил.

– Я получил небольшое назначение.

– Куда? – тут же спросила она.

– Здесь, в Риме. Оно связано с разъездами, но тебе, думаю, понравится.

– Ник…

Они с Дзеккини подробно все обсудили за обедом, засидевшись в дорогом ресторане вдали от орд туристов. Предложение было неожиданное, но государственная полиция и карабинеры должны время от времени поддерживать связь. В каком-то смысле оно стало наградой. Заслуженной наградой.

– Люди Дзеккини подобрали-таки ключик к тем файлам, что ты им передала. Расшифровали чуть ли не с первой попытки.

– Невозможно.

– Они нашли пароль. Почти полностью совпадал с номером телефона в прежних апартаментах Мэсситера в Венеции. Похоже…

– Похоже, в карабинеры идут смышленые парни. И что в тех файлах?

– Имена. Банковские счета. Маршруты. Отправления. Документы на груз. Все. Так что через неделю будем читать в газетах. За последние годы это крупнейший прорыв.

Она рассмеялась:

– Хьюго с самого начала показался мне немного неряшливым в делах. Чувствовал себя неуязвимым. Считал, что они никогда не посмеют его тронуть.

– Они и не трогали. Всего лишь взломали замок. Без тебя…

– В таком случае… – Эмили с грустью посмотрела на сад с разросшимися сорняками и неухоженными грядками. – В таком случае можно было бы сказать, что оно того стоило. Но нет, не стоило.

Коста посмотрел на нее. Кивнул. Пусть знает, что и он думает так же. В Венеции он кое-чему научился. Всему есть цена, как есть и предел тому, что ты готов заплатить сам или можешь позволить сделать это другому.

– Нет, не стоило. Знаешь, весной в Риме откроется большая художественная выставка. Самая крупная за несколько лет. Дзеккини предложил поработать охранником. Вроде как в награду. Я уже сейчас дрожу от нетерпения. Из Лондона привезут Караваджо. «Мальчик, укушенный ящерицей». Мне придется позаботиться о картине. Доставить сюда и присмотреть, чтобы с ней ничего не случилось. И не только Караваджо, но и многое другое. Ты была в Лондоне. Ты ее видела?

– Чудная вещь! – Лицо Эмили как будто вспыхнуло восторгом. – Мальчик, совсем еще юный и совершенно невинный, с цветком в волосах, в типичном для Караваджо духе. Он тянется к вазе с фруктами. Внезапно оттуда выпрыгивает ящерица и кусает его за палец. Сильно. На лице шок, боль и обида – он-то ведь настроился полакомиться. Своего рода аллегория о боли, настигающей тебя в тот самый миг, когда ты ожидаешь противоположного – удовольствия. Ты разве ее не видел?

В последнее время жизнь не оставляла места для живописи, и теперь Ник понял, как многого ему недоставало.