— Трихотилломания, — объясняет Скарпетта. — Обсессивно-компульсивное расстройство. Беспокойство. Депрессия. Ее жизнь — сущий ад.

— Если доктор Селф — общий знаменатель, то как быть с женщиной, убитой в Бари? Канадской туристкой. У нас нет никаких свидетельств того, что она бывала на шоу доктора Селф или просто знала ее.

— Думаю, он тогда еще только входил во вкус.

— Во вкус чего?

— Убийства гражданских лиц.

— Тогда при чем здесь доктор Селф?

— Факт отправки ей фотографий указывает на то, что убийца создал психологический ландшафт и ритуал для своих преступлений. Для него это становится игрой, служит некоей цели. Отделяет от ужаса того, что он творит. Не каждый способен заглянуть в глаза правде — а правда в данном случае заключается в садистском причинении боли, страданий и смерти — и жить дальше. Вот почему для него важно придать своим действиям некое значение. — Скарпетта достает из чемоданчика большой пакет с самоклеящимися листками. — Это уже нечто похожее на религию. Если делаешь что-то во имя Бога, значит, так нужно. Значит, в этом не может быть ничего плохого. Побивать людей камнями. Сжигать их на костре. Инквизиция. Крестовые походы. Подавление инакомыслящих. Он придал значение тому, что делает. По крайней мере так я думаю.

Она направляет на кровать луч белого света и, развернув клейкий лист, собирает на него волокна, волосы, волоски, песчинки, грязь и все прочее.

— То есть ты не думаешь, что доктор Селф важна для него на персональном уровне? Ты полагаешь, что она всего лишь реквизит в его постановке? Что он ухватился за нее только потому, что она имеет доступ в эфир? Другими словами, ее знают.

Скарпетта опускает самоклеящийся лист в пластиковый пакет для вещественных улик, расписывается на ярлычке и ставит дату маркером. Потом они с Люси начинают складывать покрывало.

— Думаю, здесь все до крайности личное, — отвечает Скарпетта. — Никто не станет вводить человека в матрицу своей игры или психологической драмы без наличия сильной связи на персональном уровне. Почему — вопрос другой, и у меня на него ответа нет.

Люси с треском отрывает от рулона широкую полоску оберточной бумаги.

— Не исключено, что он никогда с ней не встречался. А может, и встречался. Насколько нам известно, он был на ее шоу или провел с ней какое-то время.

Они кладут покрывало на бумагу.

— Ты права. Как ни крути, дело личное, — решает Люси. — Может быть, убив ту женщину в Бари, он почти признался в этом доктору Марони, рассчитывая, что обо всем узнает доктор Селф. Увы, она не узнала. И что дальше?