— Ну, французского во мне совсем ничего нет, но поесть я люблю, — сознался Ричард, решительно накладывая себе лапки.

Катя проследила за тем, как он орудует ложкой и вилкой, и обратила внимание, что ножи совсем отсутствуют, а некоторые из посетителей едят просто руками. Сама вооружилась ложкой и стала есть по примеру Ричарда.

Ужин начинал ее занимать. Все было вкусно и во всяком случае необычно. Ее больше не шокировали ласточкины гнезда в бульоне, хвост буйвола и прочие диковины. Она даже упрекнула себя за то, что приехала в чужую страну и пытается тут жить по своим собственным вкусам. «В конце концов, можно сколько угодно восхищаться венскими кондитерскими, — сказала она себе, — но не стоит ожидать, что и все остальные тоже будут ими восхищаться. И не надо убеждать себя, что тебе нигде, кроме Европы, не будет уютно… Люди тут очень милые. И еда вкусная. А Ричард, слава Богу, жрет и молчит…»

Но тут Ричард снова заговорил. Он пил то, что называлось «баджитур» (кокосовое молоко с рисом и пальмовым сахаром), и рассказывал:

— Я давно здесь живу. Сперва мне тоже казалось, что я никогда не привыкну. Уж слишком экзотично. Но потом я перестал замечать экзотику. Это совершенно обычная страна, и населяют ее совершенно обычные люди.

— Да? Пока я этого не заметила.

— Заметите, когда пойдете со мной к здешним чиновникам. Я думаю, что вам они покажутся даже более привычными, чем мне…

— Почему?

— Потому что взятка в Англии и взятка здесь… — Он покачал головой. — Это очень разные вещи. А в России? Насколько я знаю, у вас это тоже распространено.

— Да, вы правы. Наверное, весь Восток таков. Вы ведь считаете Россию Востоком? — подколола его Катя.

— В какой-то мере да. Вы не обижаетесь?

— Нет. Только замечу вам, что Восток в России и Восток в Индонезии… Это очень разные вещи, — спародировала его Катя.

Ричард рассмеялся и вдруг поднял палец:

— Слушайте! Это гамелан!

Катя обернулась и увидела оркестр, расположившийся на эстраде в глубине зала. Мужчины в белых шелковых рубашках и зеленых штанах, в каких-то странных золотых шапочках расселись прямо на полу и завели тягучую мелодию, состоявшую из звона, глухих ударов и резких модуляций звука. У каждого оркестранта за ухом красовался маленький белый цветочек с желтой середкой, чем-то напоминающий Кате нарцисс.

— Вам нравится?

Катя кивнула. Ей действительно нравилось. Она давно уже перестала есть и теперь вслушивалась в эти необычные звуки — звуки гонгов, барабанов и металлофонов.

— Мне тоже нравится, — почти мечтательно сказал Ричард. — О, я думаю, наши вкусы во многом совпадут.