— Не знаю! — в сердцах ответил он. — Я обзвонил всех ее знакомых, в Москве и не в Москве… В Москве у нее вообще мало друзей. Вы знаете сами, мы недавно приехали! И никто ничего о ней не слышал.

— А… В милицию вы заявили?

— Пока нет. Я все-таки думаю, что с ней ничего не случилось.

Катя не нашлась, что ему ответить. Она-то сильно подозревала, что с Олей что-то случилось… Но как сказать об этом ее мужу? Тем более что он сам не слишком-то расположен к откровенности. Она извинилась, сказала, что позвонит еще — вдруг Оля вернется, — и повесила трубку.

— Ну, доигрались мы! — зло сказала она Диме. — Она пропала!

— Как — пропала?!

— Так! Два дня назад! Нет, я не переживу. «У», ты понимаешь, «У»! Он дошел до буквы «У»! Уфимцева! А следующей будет буква «Ф»! Фомина! И мне конец! И я пропаду точно так же, и никто не будет знать… До каких пор это будет продолжаться!

Как ни зла она была, но все же заметила, что Дима сильно побледнел. Он сказал:

— Погоди ее хоронить. Все могло случиться. С мужем у нее отношения были нормальные?

— Что?! Да откуда мне знать! — Но Катя попыталась взять себя в руки и припомнить свой разговор с Олей. — Кажется, из того, что она мне сказала, следовало, что муж ее любит больше, чем она его… Во всяком случае, безумной любви с ее стороны не было. Но это не повод, чтобы так исчезнуть!

— Прекрати истерику! — резко заметил он. — Ты же умная женщина, не сходи с ума… Мало ли почему она могла уйти. Могло быть сто причин. Поссорились, черт их знает, или хахаль завелся… Он заявил в милицию?

— Нет.

— Вот видишь! Значит, что-то предчувствует, знает, почему она могла уйти… Ну а если там сугубо личные причины — тогда что? Так он тебе и сказал, что у них там вышло в постели и почему она ушла. И в милицию не заявил — это ведь тоже доказательство?

— Да ничего я не знаю… — простонала Катя. — Знаю только, что маньяк на свободе… Я сейчас сама позвоню в милицию!

— Не делай глупостей! — Дима отнял у нее трубку и положил на рычаг. — У милиции своих дел хватит. У них есть Шорох, а у нас — никого. Ты даже не знаешь имени того парня.

— Зато я знаю, что он хотел меня убить! И что убиты уже три мои подруги, а четвертая — пропала!

— Эта четвертая не имеет к вам никакого отношения, — заметил Дима. — Жила отдельно, вы не встречались. Пропасть могла по своим собственным причинам. Постой так паниковать! Надо немного потерпеть…

Однако в то время как он уговаривал Катю сохранять спокойствие, сам он был вовсе не спокоен. Глаза блестели, руки подрагивали, вид был нервный и сильно возбужденный. Он полез в шкафчик, достал бутылку коньяку, плеснул себе, налил Кате: