Я разглядел чьи-то ноги, а когда перевел глаза вверх, то увидел официанта из «Улана».

– Сейчас вызовут медицинскую бригаду, мисс, – сказал он Адриане.

– Машину! – закричала та. – Забудьте вы об этих медиках! Бегом! Найдите кого-нибудь с машиной! Такси нет поблизости? Он умрет прежде, чем врачи сюда доедут.

– Думаю, нам не стоит его трогать, мисс, – вежливо сказал официант.

– Вы врач? – закричала она.

– Нет, мэм.

– А я медицинская сестра! Да позовите же кого-нибудь с машиной! Королевская больница в Челси, это всего в полумиле отсюда. Мы сами довезем его туда раньше, чем дождемся врачей.

Официант снял передник и отдал его Адриане, та стала запихивать его мне чуть ли не в живот. Ноги исчезли из поля зрения, и вновь совсем рядом возникло лицо Адрианы.

– Вы слышите меня, Чарли? – спросила она форсированно будничным тоном.

– Да, – ответил я. – Рана тяжелая?

Так спрашивают на войне. Я и сам спрашивал, когда меня однажды подстрелили во Франции. И сейчас самое время поинтересоваться.

– Чарли, если не получится сейчас же доставить вас к хирургу… – сказала она мягко, поправляя передник у меня в животе. Ее голос звучал даже слишком спокойно. Потом она скрылась из поля моего зрения и сказала кому-то: – Помогите мне перевернуть его. Я должна осмотреть спину.

– Может, не стоит, мисс? Если его переворачивать, вдруг ему станет хуже? – сказал мужской голос.

Я обдумал эти слова и заключил, что не хочу, чтобы мне стало хуже.

– Возможно, – спокойно сказала Адриана, – но, если пуля прошла навылет и я не закрою выходное отверстие, он умрет прямо здесь и сейчас. Что может быть хуже? – Это утверждение звучало еще более пессимистично.

Меня перевернули, и у меня перед глазами выросла стена. Какая-то женщина произнесла: «Это же Адриана Уоллес». Я почувствовал, как с меня стягивают пальто, и вновь услышал звук рвущейся рубашки. Теперь что-то стали заталкивать мне в спину.

Лицо Адрианы вновь склонилось надо мной, кто-то сказал:

– Это Адриана Уоллес. Это ведь вы, миссис Уоллес?

Чей-то голос согласился:

– Это Адриана Уоллес, но этот человек не Фредерик. Кто… Боже мой! Поглядите, кровь.