Они начали спускаться по винтовой лестнице в подземелье. Мраморные ступени со временем так истерлись, что посередине образовались углубления. Для Венеции, города, построенном на воде, крипта располагалась довольно глубоко. Здесь было очень сыро и холодно. На полу блестела вода, по влажным стенам суетливо сновали крохотные членистоногие существа, с едва слышным щелканьем перебирая многочисленными ножками, — точно армия невидимых клерков водила по бумаге канцелярскими перьями.

— Существование этой крипты — тайна, и она ревностно охраняется, — сказал священник.

Крипта оказалась просторнее, чем ожидал Браво. Два ряда каменных саркофагов уходили вглубь помещения, между ними располагался узкий проход. На крышках саркофагов были вырезаны скульптурные подобия усопших. Некоторые держали в руках кресты, прочие прижимали к груди рукояти мечей.

Отец Дамаскинос обернулся к Браво.

— Вы — сын Декстера, верно?

— Да. Вы знали моего отца?

— Наша дружба опиралась на взаимное доверие. Мы оба полагали, что история ушедших времен имеет огромную власть над людьми и сегодня. Ваш отец, знаете, был настоящим знатоком истории. Иногда я переводил для него древние тексты, над которыми он работал. В свою очередь, хотя я никогда об этом не просил, церковь каждый месяц получала определенную сумму со специально открытого им счета.

Отец Дамаскинос обратился к Рюлю:

— Вас, мне кажется, удивляет, что Декстер тесно общался с кем-то, не принадлежащим к ордену, но вспомните: союз между орденом и православной церковью длился веками. Мы помогали ордену, предоставляя нужные сведения, иногда даже секретные документы, еще в те далекие времена, когда члены ордена посещали Левант-Самсун, Эрзурум, Трапезунд… Этот союз был совершенно естественным, продиктованным необходимостью; ведь и наша церковь, и орден были врагами Папы.

Ступая по воде, они пошли по проходу. «Любопытно, — подумал Браво, — в крипте покоятся мертвые, и все же здесь больше жизни, чем в церкви наверху…» Как и его отец, Браво считал историю мира бездонным источником новых открытий и полезных уроков. Вдвоем с отцом они проводили долгие часы над старинными текстами, предпочитая уцелевшие подлинники любым переложениям. Страницы древних рукописей хранили истинные мысли и слова тех, кто жил на земле столетия назад. По мнению Декстера, для историка не было ничего хуже, чем работать с позднейшими толкованиями, не имея возможности обратиться к первоисточнику.

— Значит, вы теперь тоже в Voire Dei, — сказал священник. — Ваша жизнь сильно изменилась, не так ли?