На этот раз она сказала все. Дошла до самого конца. Бальдр был на грани слез. Чтобы заставить его тоже заговорить, она добавила:

— Твой брат был прав — у нас много общего. Он рассказывал мне о вашем… несчастном случае.

— Каком несчастном случае? — с изумлением и явным раздражением произнес Бальдр. — Имир тебе рассказал о каком-то несчастном случае?

— О пожаре… разве это не несчастный случай?

— А, пожар!..

Он тут же успокоился, обуздав уже зарождавшийся в нем гнев.

— И что именно он тебе рассказал?

Анжела испытала нерешительность, удивленная его недавней реакцией.

— Он говорил, что на Рождество…

— Да?..

Бальдр смотрел куда-то в пустоту. Анжела почувствовала, что и у нее к глазам подступают слезы.

— …вы устроили пожар…

— Не мы! Они!

— Что?!..

— Видишь ли, наши родители были монстры. Обычные монстры. Обычные, как тот мир, в котором ты жила… Мы вынуждены были жить с ними, приноравливаться к их безумию… В тот вечер, на Рождество, они напились. И попытались меня сжечь.

— Попытались… что?!

— Да, Анжела, ты хорошо расслышала. Они хотели сжечь ребенка, которого ненавидели и не могли больше выносить… Но огонь перекинулся на весь дом, и они оказались в ловушке. А я убежал вместе с Имиром. Я попросил брата спрятать меня, защитить от этого мира. Здесь, как видишь, я стал сильнее.

Теперь Анжела смотрела на Бальдра, как на самое чистое и невинное из всех земных существ. Так же как и она, он прошел через такие испытания, которые полностью преображают человека. Он казался ей восхитительным. Гораздо более желанным, чем Имир.

Воздух в доме пропитался чудесным запахом жареной оленины с печеной картошкой под соусом. Тело Анжелы отяжелело от такого сытного обеда, но она бы не отказалась от десерта. Поедая оленя, которого Бальдр убил собственными руками, она забавлялась мыслью о том, что и сама когда-нибудь пойдет викингу на ужин, здесь, в этой комнате, между очагом и библиотекой.

Она размышляла об Имире.