А Эмили? Что бы ей сказал Майкл? Что ее мать сбежала и бросила ее на произвол судьбы? Что их осталось только двое и что теперь они должны держаться друг за друга? Он бы демонстрировал ей свою верность и преданность и настаивал на том, что некоторые подробности их отношений надо держать в тайне? Продолжал бы он вытирать ее после ванны и заменять ей мать, забираясь в постель и обнимая ее перед сном? Может, он предпочел бы делать это в своей, а не в ее постели? Стал бы он говорить ей, что она прекрасна и что это ее красота виновата в том, что он делает с ней такие вещи? Немыслимые по своей порочности вещи! В этот момент Джейн увидела на обочине полицейскую машину и осознала, что идет с большим превышением скорости. Она нажала на тормоз, чтобы погасить скорость и не попасться в ловушку полицейского радара.

Взглянув на патрульную машину в зеркало заднего вида, Джейн с облегчением поняла, что погони и требования остановиться не будет. Ей надо соблюдать большую осторожность. Надо сосредоточиться на управлении машиной.

Джейн оглянулась по сторонам и увидела, что пейзаж за окнами изменился. Она приближалась к мысу. Когда она была здорова, то обожала езду по загородным местам, на нее очень благотворно действовал сам воздух пригорода. Вудс-Хоул — маленькая деревушка на оконечности мыса Код. Народу там жило мало, туристы не баловали его своим вниманием, предпочитая более фешенебельные и престижные места, вроде островов Виноградники Марты или Нантакета. Большинство людей полагали, что Вудс-Хоул — такое место, куда можно попасть только проездом. Но для Уиттекеров это прекрасное место, так как они не любили шума и большого скопления людей. Если быть честной, то Джейн и самой очень нравилось бывать в Вудс-Хоул — деревне, скрытой от посторонних глаз за купами деревьев, недалеко от берега океана.

Она протерла глаза, которые так и норовили закрыться, и вернулась к своим размышлениям о плане Майкла. А что было бы, если бы к ней, несмотря ни на что, вернулась память? Что тогда? Она слишком хорошо знала ответ на этот вопрос. Она стала бы обвинять его, но кто мог серьезно отнестись к неистовству женщины, переставшей ориентироваться в собственной личности? Если бы память не вернулась к ней до того, как Майкл успел упрятать ее в сумасшедший дом, было бы уже слишком поздно что-то говорить, даже если бы ее со временем выпустили оттуда. После драки кулаками не машут. Прошло бы уже много лет. За это время совершились бы новые преступления, и она потеряла бы Эмили навеки.

Растлевал ли Майкл других детей? Использовал ли он выпавшую на его долю власть и могущество в своих гнусных целях?