– Мне довелось встретиться с двумя из этих женщин. Мне отнюдь не показалось, что они готовят хаос, напротив, они работали во благо просвещенной глобализации.

– Этим они только ускорили бы торможение, а затем и взрыв механизма. Это породило бы хаос и анархию. Поскольку за анархией всегда следует диктатура, их деятельность в конечном итоге подготовила бы почву для тирана который уже дожидается своей очереди, чтобы спасти человечество.

– Где их готовили? Вообще откуда они? Кто ими руководит?

– Это нам предстоит выяснить, но дело уже вне вашей компетенции.

– Кто убил Сильви и Тайандье?

– Это несчастный случай.

– Секретные службы убили их, как пытались убить и меня в Африке.

– Если в вас стреляли, так это потому, что вы им мешали.

– Напротив, они воспользовались мной, чтобы найти Эзиан Зави и Сюзан Фокс.

– У шпионов нет морали.

– Опять неправильно. Они действуют во имя некоей морали.

– Послушайте, куда ни посмотри, это слишком серьезное дело. Эти люди не шутят. С одной стороны, мир мобилизует все силы, стремясь остаться цивилизованным, с другой – террористы нового поколения пытаются его дестабилизировать. То, что происходит сейчас, касается самых высоких эшелонов власти, так что послушайте добрый совет: забирайте свою кошечку и поезжайте отдохнуть.

Фуркад встал и направился к выходу со своим посетителем.

– Я рассказал это, чтобы убедить вас, что дело уже не в нашей компетенции.

Натан покинул квартиру через дверь.

134

134

Он почувствовал чье-то присутствие. Перед ним стояла девочка, неподвижная и напряженная, как кукла, у которой сели батарейки. Натан лежал на диване, на эту ночь (вернее, на остаток ночи) служившем ему постелью. Из кухни доносились запахи кофе и поджаренного хлеба Девочка исчезла в том направлении, откуда плыли ароматы, и вернулась с матерью, на которой был теплый пеньюар. Представление друг другу было сделано по-французски специально для Хлои, которая уселась рядом с Натаном на диван с пультом в руке. На телеэкране резвились какие-то странные желтые в черную крапинку существа с длинными хвостами.

– Моя машина цела? – спросила Мари.

– Цела и невредима.