— А, вот и ты… Раз пришел, помоги мне, я принес тебе чистые простыни.

— Спасибо, я сам могу о себе позаботиться и знаю, где находится прачечная. Нет никакой необходимости…

— Да, но ты же наш гость!

Брат Гвидо приподнял матрас, чтобы снять простыню. Ему не было видно оружейного футляра, однако Лука его видел. Он стремительно схватил монаха за руку, да так крепко, что тому стало больно.

— Уйди из моей кельи.

Гвидо потер запястье.

— Извини, Лука, я не собирался вмешиваться в твою жизнь, извини.

Пока монах не вышел из комнаты, Лука не сводил глаз с его лица. После того как дверь закрылась, он выждал еще немного и метнулся к кровати. Откинув матрас, схватил чехол. Нужно было найти другой тайник, причем незамедлительно.

В церкви было темно. Лука прокрался между рядами старых, истертых скамеек и подошел к алтарю. Быстро огляделся и прошел в крипту.

Крест распятия имел в высоту десять футов и больше фута в толщину, с тыльной стороны он крепился к стене двумя толстыми деревянными штырями. Лука проворно взобрался по кресту, сунул пистолет в пространство между крестом и стеной и стал спускаться. Его ноги уже почти коснулись пола, когда дверь со скрипом открылась, послышались торопливые шаги и приглушенное бормотание.

Брат Луи метнулся в сторону, потом в другую, прежде чем ему удалось найти дверь. Выскочив в коридор, он раскинул руки и побежал, громко крича:

— Отец Анджело, Христос воскрес, я его видел!

Прерывая свой сбивчивый рассказ истерическими рыданиями и исступленными молитвами, Луи поведал братьям, что только что видел в крипте самого Спасителя. Никто, впрочем, не обратил особого внимания на его заявление, монахи уже привыкли к подобным «чудесам». Например, в прошлый раз брат Луи настаивал, что видел во внутреннем дворе монастыря бродячий цирк.

Лука решил использовать состояние брата Луи как предлог, чтобы не ходить на исповедь. Пока что ему везло, но его не покидало ощущение, что везению скоро придет конец.

Газетный заголовок гласил: «Лазейка в законе вызвала переполох в суде». Энрико Данте не мог поверить своим глазам — должно быть, это какое-то недоразумение. Однако, посетив Кароллу в тюрьме, он убедился, что тот держится на редкость уверенно. Сидя за стеклянной перегородкой напротив Данте, Каролла держал в руках телефон и улыбался.

— Скоро я выйду из тюрьмы, и они ничего не смогут поделать, все по закону. Через месяц мой срок кончается. Ну что, не зря мои ребята получают денежки? Они раскопали эту лазейку несколько недель назад, но пока не было уверенности, что дело выгорит, приходилось помалкивать. Жалко, что тебя не было в суде, поднялся такой шум.