Я ударил его ногой, метя в колено. Промахнулся, но заставил потерять равновесие, он оперся рукой о пол, чтобы не упасть на спину. Я поискал взглядом «беретту». Она была слева от меня, примерно в шести футах.

Я встал на четвереньки и пополз к ней.

Но Эндрю был уже на ногах. Он шагнул ко мне и вновь ударил ножкой стола по пояснице, где открылась одна из ран.

Я вскрикнул и рухнул на живот.

Наступила недолгая тишина. Эндрю проверял, способен ли я двинуться снова. Я уголком глаза увидел, как он опять присел, но подальше, чтобы я не мог дотянуться.

— Когда я вышел из тюрьмы, — заговорил он, вертя в руках ножку от стола, — надзиратель за условно-досрочно освобожденными нашел мне работу футбольного тренера в молодежном клубе. Он приятельствовал с его руководителем. В первый же вечер, когда я там появился, руководитель отвел меня в сторону и сказал: «Я знаю про твою судимость. Взяв тебя на работу, я просто оказал любезность другу, так что, если проштрафишься хоть раз, хотя бы скажешь, что у нас кончился апельсиновый сок, ты уволен». Я получал двадцать фунтов в неделю. К воскресенью ничего не оставалось. Искушение украсть, кого-то ограбить было очень сильным.

Я посмотрел на «беретту».

— Только попробуй, и я проломлю тебе каблуком затылок.

Я взглянул на него.

— Дай мне лишь повод, Дэвид. Не терпится посмотреть, как твое лицо растечется по половицам.

Я закрыл глаза. Попытался припомнить план здания. И что-нибудь, пригодное для защиты.

Эндрю заговорил снова.

— В тюрьме было плохо, — продолжил он, и я стал наблюдать за ним. — Поэтому возвращаться туда не хотелось. А через пять месяцев все изменилось. Я разговорился с матерью одного из ребят. У него была лейкемия, но болезнь отступила. И то, как она говорила о сыне, о своей любви к нему, совершенно потрясло меня. Узнав, что она не замужем, я тут же пригласил ее на ужин — еще даже не зная имени. Она впервые повела меня в церковь. Благодаря ей я обрел веру.

Эндрю встал.

— Ее звали Шарлотта.

Он долго молчал, не сводя с меня глаз.

— Мы встречались около двух лет, потом лейкемия у ее сына вернулась. Мы уже жили вместе, у меня была работа. Все казалось превосходным. Но когда Шарлотта узнала, что болезнь возвращается, в ней что-то перевернулось, словно она поняла: теперь ее мальчика не спасти.

Его взгляд затуманился.

— Через три месяца после его смерти я пришел домой и увидел Шарлотту под водой в ванне. Она приняла много снотворных таблеток.

Он сильнее сжал ножку стола.