– Торнберг переорал Хэма, – начал Яшида. – Потому что знает, что по закону может размазать его по стенке, как клопа. Хэму он не верит ни на цент. – Яшида улыбнулся. – Он все еще считает себя неуязвимым. – Улыбка его расплылась до ушей. – До него все никак не дойдет, что если кто-то его и приложит, так это собственный сынок.

Марион улыбнулась тоже и заметила:

– Видишь ли, у тебя вообще все раздваивается. Вот как, по-твоему, что мне нравится больше всего в тебе? Да то, что ты любишь жизнь, но, конечно же, если есть возможность заработать пару лишних центов, то своего уж тут не упустишь. Не говорил ли ты мне, что деньги заставляют прошибать даже стены? Они заставляют тебя стремиться заполучить всякие ненужные безделушки, а вот на действительно нужные вещи иной раз и внимания не обращаешь. Деньги разрушают принципы. – Она отпила еще глоток чая. – Скажу тебе еще кое-что, дорогой, – все это отражается, как в капле воды, в Торнберге Конраде III. – Она слегка передернула плечами. – Но теперь ты уже не заставишь меня заползти в постель к этому чудовищу даже за генеральный контракт на поставки оружия для всей армии США. Ну а сын – он совсем иного склада.

– Да, согласен. Хэм не походит на своего отца в гораздо большей степени, чем он думает, – согласился Яшида. – Весь фокус заключается в том, чтобы поддерживать у него заблуждение, будто он и его старик слеплены из одного теста. А потом, когда придет время и он увидит, кем является его отец на самом деле, он просто обалдеет. Гнев его будет ужасен. Он врежется в отца, что твоя крылатая ракета! Я больше чем уверен, что Хэм втайне ненавидят его за то, что тот толкнул свою жену в объятия любовника и разлучил ее с сыном. А увидев собственными глазами перечень грехов Торнберга Конрада III, Хэм просто-напросто убьет его.

– Ну и что, тебя гложет эта мысль?

Яшида пристально посмотрел на нее, но ничего не ответил.

Марион отодвинула в сторону тарелку с таким видом, будто разом потеряла аппетит, и сказала:

– Все войны в сути своей безумны, мой дорогой, но есть такие, которые по своему безумству превосходят все остальные. Вот моя точка зрения. Она имеет принципиальное значение.

Вынув из сумочки пудреницу, она взглянула на себя в зеркальце, подкрасила губы и внезапно спросила:

– А скажи-ка мне, дорогой, как это ты умудрился позволить Одри Симмонс докопаться, что у меня с Торнбергом деловые отношения?

– Не только деловые, но и половые, – ответил Яшида и вывернул обшлага на рукавах своего костюма. – Смотри сюда: в рукавах я ничего не прячу. – Он жестоко ухмыльнулся. – Ловкость рук – отнюдь не привилегия одних фокусников. У меня есть доступ к компьютерам, которые могут из нескольких фотографий сделать одну, обобщенную, и с ее помощью можно убедить ничего не подозревающих людей, по сути дела, в чем угодно. – Он самодовольно хмыкнул. – Ну а что касается деловых отношений, то я взвалил всю грязную работу на Харриса Паттерсона. Он, как видишь, парень нечистоплотный и треплется при случае про дела своих клиентов налево и направо. Ведет он себя так, что если это все выплывет наружу, то его запросто выпрут из гильдии адвокатов. – В ее глазах он прочел восхищение его ловкостью. – Ну а таких болтушек, как эта Одри Симмонс, я как-нибудь и сам знаю. Как и большинство ей подобных, она обожает сплетничать. А уж к Хэму она просто прикипела. Больше чем уверен, что тогда в ресторане она следила за вами обоими. Она уже в душе своей настроилась поверить всему, что я покажу и расскажу ей. Это вроде как самовнушение, ей-богу.