— Он не продает акции.

— Подожди, я сказал Аманде Голдман, чтобы она попросила продать все, включая акции Лео.

— Она не сделала этого.

— Слушай, Томми, я все устрою! Она сделает так, как я ей скажу, я обвел ее вокруг пальца: она думает, что мы поженимся.

— Гелдорф сказал мне, что она ни за что не расстанется с акциями, потому что только так надеется удержать тебя у власти на студии.

— Томми…

— Вообще-то у Гелдорфа создалось твердое убеждение, что ты играешь с ней сам, чтобы заставить сделать ее именно это.

— Томми, это не так, я…

— Прощай, Винни, — сказал Томми, — или Майкл? Ведь так тебя теперь зовут, верно?

Он повесил трубку.

— Вот черт! — воскликнул Майкл.

Он опаздывал на деловой ужин в «Беверли хиллз отеле». Сбежав по лестнице вниз в гараж, он увидел шофера, лежащего под машиной.

— Что случилось? — спросил он.

— Я прошу прощения, мистер Винсент. На стартере нет напряжения от аккумулятора. Я думаю, где-то порвался провод.

— Ничего, я поеду сам, — сказал Майкл, садясь в «порш». Выехав из гаража, он помигал фарами охраннику, который вовремя открыл ворота, и поехал в сторону Тихоокеанского Хайвея, заставляя себя держаться в пределах восьмидесяти километров в час. Он должен был получить сегодня вечером награду за поддержку кампании борьбы со СПИДом в Голливуде, и он не хотел опаздывать на этот вечер.

Стоя в очереди за коктейлем, он болтал со всеми, кто к нему подходил. Присутствовали главы студий, талантливые владельцы агентств, лучшие актеры и кинопродюсеры. Из них, как прикинул Майкл, около половины были женщины.

Маргот Глэдсон была среди них. Она подошла к нему.

— Как ты, Маргот? Я хотел поговорить с тобой…

— Все кончено, — резко произнесла она. Он выдавил улыбку, не желая, чтобы кто-то увидел враждебность в их разговоре, и взял ее за руку.