— Черт, — бормочет Алан. — Все, как рассказывала Патриция. Он начал промывать мозги мальчику с раннего детства.
— У него не было никаких шансов стать нормальным человеком, — добавляет Джеймс. — Хотя сейчас это уже не имеет значения. Слишком долго все длилось. Его переделать невозможно.
Я не отвечаю. В ушах шумит, голова кружится. Меня будто пронзает электрическим шоком. Я долистываю альбом и в конце вижу подпись. Голова идет кругом, я испытываю ужас, неверие, стыд, я чувствую, что меня предали.
«Может быть, это совпадение», — думаю я.
Я знаю, что это не так.
Я смотрю на написанные на стене заповеди, снова читаю пункт семь:
«Каждый Потрошитель должен найти своего собственного Абберлайна. Чтобы твои инстинкты не притуплялись и умение совершенствовалось, за тобой должны охотиться».
«Каждый Потрошитель должен найти своего собственного Абберлайна. Чтобы твои инстинкты не притуплялись и умение совершенствовалось, за тобой должны охотиться».
— Смоуки? — Голос у Алана резкий, озабоченный. — В чем дело?
Я ничего не говорю. Просто протягиваю ему альбом с подписью:
Хиллстед.
Я знаю, кто такой Джек-младший. И он знает меня.
Очень близко.
55
55
Чудовища в человеческих масках, прекрасно играющие свою роль.
Питер Хиллстед обманул всех, включая меня. Хуже того, он был со мной в моменты моей самой глубокой уязвимости.
Но есть кое-что более ужасное, от чего мне хочется блевать, едва я об этом подумаю. Он не только обдурил меня, использовал меня и влез мне в душу, он также помог мне. Верно, для своих собственных целей, но все же… Одна мысль, что мне стало несколько лучше из-за того, что я встретила его, вызывает во мне желание кричать, блевать и год стоять под душем.
— Я знаю, кто он такой, — отвечаю я на вопрос Алана.