Он заворочался на своих носилках. Браслет больно впивался в руку. Все тело ныло. Единственное приятное ощущение дарили мягкие складки брюк…

Он вздрогнул. Они не сняли с него брюки. Охваченный безумной надеждой, он сунул свободную правую руку в карман. Он точно помнил, что, переодеваясь, никогда не забывал переложить из старой одежды в новую ключ от наручников. Если ему хоть чуть-чуть повезет, сыщики его не заметили.

Он вынул руку из кармана. Пусто. Извернулся и залез правой рукой в левый карман, исследуя каждый его уголок. Вот он, ключ. Его рука дрожала. Да, он не зря говорил себе, что это — талисман.

Ключи от наручников должны быть типовыми. Приподнявшись, он вставил ключ в замок. Раздался щелчок, и браслет раскрылся. Нарцисс помассировал себе руку.

И тихо засмеялся в ночной тишине.

* * *

Осторожно выдернув из руки иглу капельницы, он спустил ноги на пол. Линолеум заглушил его шаги. Глаза успели привыкнуть к темноте, и он, не зажигая света, направился к металлическому шкафчику. Пиджак, рубашка, ботинки — все здесь. Правда, деньги исчезли. Так же как «глок», нож и блокнот с записями. Что ж, нельзя иметь все.

Стараясь не шуметь, он оделся.

Подошел к двери и приложил ухо, прислушиваясь. Врач разговаривал с охранниками.

— Я вколол ему сильную дозу, так что до утра он точно проспит.

Так, значит, надо действовать быстро, пока снотворное не собьет его с ног. Он пересек палату и толкнул створку окна. Оно открылось без всякого труда. В лицо ударил холодный воздух. Он словно отрезвил его, заставляя признать очевидное: бегство — единственный для него выход. Нельзя сдаваться в руки полиции. Нельзя складывать оружие. Нельзя надеяться, что ответы на его вопросы найдет кто-то другой…

Оглянувшись напоследок, он заметил прикрепленный к раме носилок бумажный листок. Заключение о состоянии его здоровья. Он вернулся и извлек листок из пластмассового держателя. У него появилась одна идея.

Зажав листок под мышкой, он перекинул ноги через подоконник и, встав на карниз, осмотрел расстилавшийся внизу больничный двор. Где-то совсем рядом шумел Париж. На фоне вечернего неба темнела громада собора Парижской Богоматери, застя пространство своими массивными стенами и пронзая его своими шпилями. От вида этой глыбы голова у него закружилась сильнее, чем от ощущения пустоты под ногами. Усилием воли он прогнал слабость и сосредоточился на том, что ему предстояло совершить.

Он находился на третьем этаже. Вдоль второго этажа тянулся сплошной балкон. Если ему удастся до него добраться, то дальше будет просто: он нырнет под один из сводов, найдет лестницу и убежит. Справа, метрах в двадцати, к первому этажу спускалась водосточная труба. Он медленно двинулся к ней, чувствуя, как скользит под ногами цинковая оболочка карниза. Ночной холод бодрил его, не давая уснуть.