Он спустился и приготовил кофе. 10 часов утра. С чашкой в руках он собрал почту, которую оставил на кухонной стойке, и устроился на диване в гостиной. Отодвинул в сторону рекламные проспекты, подписки и прочий мусор и занялся официальными извещениями. Особых потрясений его отлучка не вызвала. Банк посылал ему выписку из текущего счета. Домовладельцы напоминали о том, что пора бы внести квартплату — 2200 евро в месяц, — впрочем, без особого нажима. И еще он задержал страховые взносы. За все остальное средства взимались непосредственно с его банковского счета, более чем достаточного.

Судя по последней выписке, на его счете оставалось 23 000 евро. Сумма внушительная. Пошарив в мастерской, он нашел предыдущие выписки. Этот счет в HSBC он открыл в мае месяце. И с тех пор цифра существенно не изменилась. Между тем Шаплен не получал переводов и не депонировал чеки. Тогда откуда бабки? Очевидно, он сам клал на свой счет наличные. 2000 евро. 3000 евро. 1700 евро. 4200 евро… Чем бы он ни занимался, платили ему черным налом.

У него промелькнула мысль: а не жиголо ли он? Но, судя по тону сообщений, по манере обращения его собеседниц, о платных услугах речи не шло. Одно не вызывало сомнений: он не рекламный дизайнер и вообще не художник. Этот его кульман, сама его студия — лишь декорации, как коробки, сложенные в доме у Фрера. Кем же он был на самом деле? Чем зарабатывал себе на жизнь?

Ему вспомнилась одна деталь. Его разговор с коммерческим директором фирмы «RTEP». Он литрами закупал у них осветленную олифу. Для отвода глаз или он действительно использовал этот продукт? Шаплену эти запасы были нужны для какого-то другого дела. Тайного. Прибыльного. Связанного с химией. Уж не готовил ли он наркоту в подвале?

Чем бы он ни занимался, это давало надежду на то, что где-то в лофте припрятаны наличные.

Прежде всего он поднялся на галерею — самое дорогое всегда прячут среди личных вещей, поближе к себе. В поисках сейфа он переставил рамы. Приподнял кровать. Порылся в платяном шкафу. Обшарил письменный стол. Ничего.

Он остановился на флотилии макетов, стоявших по краю галереи. Длина каждой модели — 70–100 сантиметров. Тут же у него возникла уверенность, что деньги спрятаны в одном из корпусов… Осторожно взяв в руки первое судно, «America’s Cup J-class sloop»,[40] если верить гравированной латунной табличке на подставке, он приподнял палубу. Корпус был пуст. Он поставил корабль на место и взялся за следующий — двенадцатиметровую яхту «Columbia».[41] И здесь ничего. Настала очередь «Gretel» Royal Sydney Yacht Squadron, «Southern Cross» Royal Perth Yacht Club, «Courageous» New York Yacht Club.[42] Но и они оказались пустыми.