— И все-таки сделай мне одно одолжение.

— Без проблем, — сказал тот, не сводя глаз с призраков за ветровым стеклом.

— Мне нужен ствол.

— Тебе это дорого встать.

— Виды на жительство для целого трюма, если пожелаешь.

— Зачем ствол?

— По личным причинам.

Юсеф промолчал. Он все так же смотрел на длинную очередь нелегалов, облепившую обшарпанный фасад. Наконец знаком что-то приказал Амару, и тот вышел из машины. Первое впечатление не обмануло Шаплена: босняк питал к нему слабость — и так было всегда.

Багажник открылся. Во всей сцене было что-то сюрреалистическое. Этот бункер, отделанный черной кожей и лакированным деревом, толпившиеся снаружи нелегалы, неисчерпаемые сокровища в недрах «мерса», служившего и паспортным столом, и арсеналом, и банком, и сейфом.

— Я ведь уже говорил, у меня что-то с памятью?

— Пробки повышибало, ага.

— Я не помню, как мы с тобой познакомились.

Юсеф покивал в ответ. Смущение Ноно его забавляло.

— Встретил тебя прошлый марта у метро «Сталинград». Ты рисовал мелом на асфальт. Жил гроши, которые кидать прохожие. Голова пустая. Не знать свое имя, откуда.

— Почему ты мне помог?

— Из-за рисунки. Похоже стечки, древние могилы в наши края.

Амар вернулся. В его ладони возник пистолет, который он рукоятью вперед просунул под переключателем скоростей.

— «CZ 75». Чехи, поганцы, хорошо работать.

Ствол отличался от «глока». Шаплен, не разглядывая, сунул его в карман. Амар неохотно вручил ему три магазина.