И вот она обращается к секретарше за стойкой:

— Где Солина?

— Они внутри, но вы не имеете права…

Под взглядами мраморных бюстов у входа она прошла через холл. Она уже заметила белые двери.

Секретарша прокричала ей в спину:

— Вы не имеете права!

Не оборачиваясь, она подняла свою трехцветную карточку и помахала ею над головой. Спустя секунду она вошла в ярко освещенный коридор, вдоль которого тянулись закрытые двери. Все в безупречном порядке. Нигде ни одних забытых носилок. И тем более ни одного покойника. Лишь резкий запах дезинфекции и ледяной воздух говорили о том, что здесь имеют дело не с живыми телами.

Одна дверь.

Вторая.

Третья.

Четвертая дверь оказалась той, которую она искала. Тем временем ее догонял мужчина в белом халате. И вот она внутри, где перед ней открылось потрясающее зрелище.

В комнате, освещенной хирургическими лампами, между трупами, покрытыми простынями, стояли мужчины в черном. Настоящие туши. Одним из них был Солина. Контраст между их черными костюмами и сверкающей белизной вокруг резал глаза.

Она сосредоточилась на том, что они говорили. Подбежавший санитар тоже остановился при виде этих воронов образца XXI века, которые переругивались над трупами.

— Не пойму, что ты здесь забыл, — заявил один из них.

— Эти два трупа напрямую связаны с перестрелкой на Монталамбер, — парировал Солина.

— Без шуток? С чего бы?

Солина опоздал. Офицеры Уголовного отдела уже прибыли по поручению прокурора республики. Лысому здесь больше нечего было делать, и все же он яростно грызся за свою часть пирога.

— Прокурор выразился ясно.

— Срал я на прокурора. Я сейчас свяжусь с моим следственным судьей.

— Не лезь в это дело со своим дерьмом.