— Ладно, раз уж у нас тут вечер вопросов и ответов, я тоже спрошу вас кое о чем, — сказал Лэнг. — Как вы, тамплиеры, вообще узнали об этой могиле?

— Что ж… — Седой взял другую сигарету. — Когда мы владели Иерусалимом, один из наших братьев обнаружил документы на древнем варианте иврита. Сейчас этот язык называют арамейским. Они были написаны на пергаменте и очень походили на знаменитые свитки Мертвого моря[123]. Среди них оказалось ходатайство, в котором Иосиф Аримафейский и Мария Магдалина просили Пилата отпустить их в другую часть Римской империи и позволить взять с собой труп Иисуса, чтобы заново похоронить его там. Поперек прошения было по-латыни написано, что это им позволяется. Наши братья уже в те древние времена выяснили, что за места и реки упоминались в том документе, и отыскали склеп. Церкви же было бы весьма непросто это сделать, поскольку, по ее утверждениям, материальное тело Христа поднялось в Небеса. Ватикан счел разумным платить нам, чтобы мы и дальше сохраняли эту тайну.

— Но почему же Святой престол не решился просто уничтожить могилу и ее содержимое? — Лэнг был уверен, что правильно объяснил Герт, почему все происходило именно так, а не иначе, но решил все же узнать причину наверняка.

Его собеседник посмотрел на свою сигарету. Она была тоньше и длиннее любых других, которые доводилось видеть Лэнгу. Он готов был держать пари, что такие сигареты делались на заказ.

Тамплиер сделал длинную затяжку, выдохнул дым и лишь после этого ответил:

— Совершить непростительное кощунство, осквернив могилу Христа? Папы римские скорее решились бы выкопать мощи святого Петра и бросить их в Тибр. То, что гностики оказались правы и тело нашего Спасителя не вознеслось, само по себе было ужасно. Кроме того, папа римский видел лишь часть найденных нами документов. О том, куда направились Иосиф и Мария, не знал никто, кроме нас.

Никогда еще Лэнгу не приходилось вести такую невероятную беседу. Он сидел в руинах древнего храма с человеком, который был, пусть и косвенно, виновен в гибели всех родных Лэнга. Они разговаривали как двое бейсбольных болельщиков, обсуждавших технику подачи любимых игроков. Впервые в жизни Лэнгу хотелось убить человека — именно этого, — но он твердо знал, что не поступит так.

— Но как же могло получиться, что вы оставили столько указателей, ведущих к этому тайному месту? Для чего предназначалась картина Пуссена, вы мне объяснили, а как же придорожный крест и статуя, точно указывающие на пещеру?

— Это довольно новое дополнение, но им, до самого последнего времени, могли воспользоваться только тамплиеры, те, кто знал, что нужно искать. Надо будет удалить один указатель или даже оба.