Тони был потрясен. Когда к нему вернулся дар речи, он пытался возражать, говорил, что хочет быть с ней до самого конца, но Джоан осталась непреклонна.

— Все решено, дружок. Я приведу в порядок дела, а потом лягу в хоспис. Говорят, там совсем неплохо.

Потом оба они заплакали. Тони было очень тяжело, но он понял, что должен уважать ее волю и желание. Пять недель спустя одна из работавших в столовой поварих подозвала его и сообщила, что Джоан скончалась.

— Она умерла спокойно и почти не страдала, — сказала она и, вздохнув, добавила: — Без нее здесь стало пустовато…

Тони только кивнул в ответ. Он боялся разрыдаться, к тому же он не знал, что сказать, да и нужно ли что-то говорить. К счастью, Тони уже понял, что Джоан научила его бороться с той самой пустотой в душе, которую она после себя оставила. Да и он уже не был тем запуганным, затравленным школьником, с которым она подружилась когда-то. Он стал другим.

Но только много лет спустя, когда Тони уже работал над диссертацией, посвященной расстройствам личности и психопатическому поведению, он сумел понять и оценить дар Джоан. Она не просто спасла его, когда выдернула из очереди и отвела на кухню, чтобы накормить как следует. Она была первым человеком, который показал ему, на какие чудеса способна любовь. Ее любовь была грубой и несентиментальной, но она была настоящей, и, хотя Тони никогда ни с чем подобным не сталкивался, он сумел ее распознать.

Впрочем, несмотря на вмешательство Джоан, он так и не овладел искусством легко сходиться с окружающими. Тони научился только притворяться, что общается, — «притворяться человеком», как он сам это называл. В отличие от большинства «нормальных» мужчин у него не было ни кучи приятелей, ни списка подруг или любовниц, с которыми он встречался. Возможно, именно поэтому те немногие люди, которых он действительно любил, были ему особенно дороги. Так или иначе, при одной мысли о том, что он может потерять Кэрол, Тони ощущал в груди острую физическую боль, похожую на предвестье сердечного приступа.

А потерять ее он мог несколькими способами. Кэрол сама дала ему понять, что ей все равно, если она больше никогда его не увидит, и это был самый очевидный вариант. При этом, однако, он всегда мог надеяться, что Кэрол рано или поздно передумает. Другие пути выглядели куда более мрачно. Тони отчетливо понимал, что в своем нынешнем состоянии Кэрол нисколько не дорожит собственной жизнью. Ему не составляло особенного труда представить, как она бросится на Вэнса, стоит ей только его увидеть. Увы, результат такого столкновения мог быть только один.