Он вылез из машины, достал револьвер, старомодный «Смит и Вессон 64», и прицелился ей в грудь:

— Оставайтесь на месте.

Она приближалась.

Кэффри что-то слышал такое на одном из последних совещаний. Женщина, иностранка. Сказали, что она не говорит по-английски. Или, наоборот, говорит? Черт. Ему следовало слушать повнимательней, а не писать сообщение одному из своих патрульных, чтобы тот завернул в «Бурритовиль».

— Леди, стойте.

Он поискал глазами поддержку, но, похоже, все слетелись к главным воротам, как мухи к дерьму.

Она приближалась. Совершенно спокойно. Никаких признаков того, что она видит пистолет.

Женщина. Она ничего не знает. Может, даже не понимает, что он говорит.

Она остановилась. Футах в десяти, может, меньше. Не отрывалась от его глаз. Не смотрела на пистолет. Отключилась от него.

— Вот и хорошо. Теперь стойте так и не двигайтесь.

Вместо этого она поставила холодильник на землю. Одна рука потянулась к груди.

— Я сказал, не двигайтесь.

На ней было что-то вроде лыжной куртки на «молнии», по крайней мере так показалось Кэффри. Рука потянулась к «молнии».

Он должен ждать, пока не увидит оружие. Нельзя стрелять в человека просто потому, что он расстегивает куртку.

— ОК, достаточно.

Она тянула язычок, раскрывая «молнию» до конца.

— Леди, у меня нет времени на игры.

— У нас тоже, — из теней вышел мужчина. Белый. Молодой парень. Покрыт тонким слоем серой пыли, как те ребята, которые изображают живые статуи в центре города, зарабатывая деньги на туристах. — Давай, — продолжил он. — Покажи ему.

Женщина медленно, осторожно откинула полу куртки, и рука, в которой Кэффри сжимал револьвер, внезапно окаменела. Оружие выпало на землю.