— Одним из осложнений параноидального отклонения, — продолжал Протероу, — является следующее. Больной может в течение долгих промежутков времени прекрасно выполнять свои служебные обязанности и на разных уровнях сохранять полное спокойствие, особенно, когда дело доходит до личных отношений. При этом сознание его остается ясным и мышление логичным. Поэтому я и просил вас заранее понять, насколько серьезным оказалось положение Джинкс, когда произошла та воскресная встреча. Не менее важным является и то, что она смогла мгновенно сориентироваться и понять, с кем же на самом деле ей предстоит иметь дело. — Он бросил взгляд на поникшую голову женщины. — Саймон серьезно напугал ее, и с тех пор, как к ней начала возвращаться память, она все время корит себя за то, что не смогла достаточно хорошо защитить от него Лео и Мег. Я прав, Джинкс?

Она ничего не ответила, и сержант в этот момент подумал, насколько же все-таки бесчувственен ее лечащий врач.

— Джинкс отправилась на кухню готовить кофе. Она считает, что именно там Саймон и ударил ее чем-то тяжелым по голове. Правда, самого удара она, разумеется, не помнит. Когда она пришла в себя, то оказалась лежащей на полу, причем руки ее были привязаны к ногам за спиной. Затем Саймон надел ей на голову полиэтиленовый пакет и пригрозил, что она так и задохнется в нем, если немедленно не скажет ему, куда скрылись Лео и Мег. Джинкс поняла, что долго она так не продержится. Воздуха не хватало, и она знала, что он не шутит. Поэтому, как только он снял с ее головы пакет, женщина сразу же выдала ему адрес Лео в Челси. Следующее, что помнит Джинкс, это как сосед-полковник вытаскивал ее из гаража. Она не представляет себе, сколько времени пробыла там, и сколько ушло на то, чтобы прийти в себя окончательно. Затем она отыскала телефонный номер квартиры Лео в Челси, но когда дозвонилась туда, чтобы предупредить Мег о том, что ее брат только что пытался убить ее, Саймон был уже на месте. Пока что я нигде не ошибся, Джинкс?

Молчание.

— И тогда Саймон стал говорить в открытую, — продолжал доктор. — Он предложил ей непосредственный выбор, сказав: «Лео сейчас находится в том же состоянии, что и ты некоторое время назад. Другими словами, через пару минут он умрет от удушья. Мег связана по рукам и ногам, но она может передать тебе пару слов, если я поднесу ей трубку ко рту. Если ты сделаешь все так, как я тебе велю, они останутся жить. Если нет — умрут». — Доктор подошел к женщине и нежно провел пальцами по ее затылку. — Разумеется, она выбрала второй вариант, стараясь помочь бывшему жениху и подруге. Она надеялась, что в Саймоне пробудятся все те лучшие качества, о которых она знала вот уже столько лет. Он — священник, он — мужчина, любящий свою сестру, он — тот самый человек, которому она сама когда-то подарила на счастье свой весьма дорогостоящий брелок. Трагедия и Мег, и ее собственная заключалась в том, что они всегда доверялись фальшивому «Я» Саймона, в то время как его истинное «Я», искаженное и извращенное, сидело где-то в глубине его сущности. Мы все стремимся защитить все части своего «Я» — и Бог знает, как это естественно — но для большинства из нас тайное, спрятанное «Я» не является столь опасным.