— Где? — спросил Фейт, явно удивленный замечанием Джилета. — Подумай. Как появилась жизнь? Молния ударила в доисторический суп из углерода, водорода, азота, кислорода, фосфатов и сульфатов. Каждое живое существо состоит из первоначальных элементов и функционирует только из-за электронных импульсов. Ну, и все эти элементы в той или иной форме можно найти в машине, работающей на электрических импульсах.

— Побереги вздорную философию для детишек в чатах, Джон. Машины — прекрасные игрушки, они навсегда изменили мир. Но они не живые. Они не могут думать.

— С каких пор умственная деятельность стала признаком жизни? — засмеялся Фейт. — Половина населения Земли — идиоты, Уайетт. Дрессированные собаки и дельфины и то лучше соображают, чем они.

— Ради Бога, что с тобой случилось? Ты что, настолько потерялся в мире машин, что не видишь разницы?

Глаза Фейта расширились от гнева.

— Потерялся в мире машин? У меня больше нет никакого другого мира! И кто виноват?

— Кто?

— У Джона Патрика Холлоуэя была реальная жизнь. Он обитал в Кембридже, работал в Гарварде, дружил с людьми, ужинал в ресторанах, ходил на свидания. Так же реально, как и все остальные, черт побери! И знаешь что? Ему все это нравилось! Он собирался кого-то встретить, собирался создать семью! — Его голос сорвался. — И что случилось? Появился ты и все разрушил. И для него осталось единственное место — мир машин.

— Нет, — ровно ответил Джилет. — Настоящий ты взламывал сети и воровал софтвер и хардвер, отключал девять-один-один. Жизнь Джона Патрика Холлоуэя сфабрикована с начала до конца.

— Но она уже что-то! Она больше всего походила на реальность из того, чего я смог добиться.

Фейт сглотнул, и на мгновение Джилету показалось, что он сейчас заплачет. Однако убийца быстро овладел собой и, улыбаясь, оглядел логово динозавра. Заметил две сломанные клавиатуры в углу.

— Ты разбил только две? — рассмеялся он.

Джилет тоже не смог сдержать улыбку.

— Я здесь всего несколько дней. Дай мне время.

— Я помню, ты говорил, что так и не выработал легкое прикосновение.

— Однажды я занимался хакингом, наверное, часов пять и сломал мизинец. И даже не заметил. Печатал еще пару часов, прежде чем увидел, что рука чернеет.

— Какой у тебя рекорд? — спросил Фейт.

Джилет подумал.