— Сара! Поднимайтесь! — А это кричал Румкорф. — Не двигайтесь, я сейчас подойду.
— Не вставать! — Словно яркой вспышкой вернулся разум. Еще одна такая же яма может и его нокаутировать.
— Двадцать секунд, — голос Алонсо шел из динамиков. Наверное, починил и внутреннюю связь.
Сара потеряла бесценное время. Самолет под ней падал и поднимался. Она бросила вещмешки и поползла;
— Десять секунд, — объявил Алонсо шокирующе невозмутимым голосом.
Сара застегнула первую пряжку; в голове что-то гудело и пульсировало, руки повиновались так медленно…
— Пять…
«…когда самолет шлепнется — тебе не жить, тебя вышвырнет из кресла, ты умрешь…»
— Четыре…
«Ну-ка, успокойся, найди ремни, застегни пряжку…»
— Три…
«…мы пробьем лед и утонем в ледяной воде…»
— Две…
Руки наконец нащупали вторую пряжку, замок защелкнулся.
— Одна…
«…вот оно, о, Колдинг, почему ты не спас меня, почему-почему-поче…»
Полет в свободно падающем лифте завершился сокрушительным толчком, сотрясшим каждый атом ее тела. Они зашли на посадку с чуть большим, чем нужно было, креном. Мозг тотчас отметил «галочкой» возможные повреждения — носовой обтекатель точно не откроется, что сделает носовую аппарель бесполезной. Повреждение топливных баков? Может их зацепить и залить самолет огнем? На льду С-5 может развернуть боком и закрутить?
Толчки и удары едва не вырвали ее тело из ремней. Пять нескончаемых секунд катились, наполненные визгом и скрежетом металла, вгрызающегося в прочный лед.
Инерция еще сильнее натянула ее ремни: С-5 замедлялся. Десять секунд спустя скольжение застопорилось, и ее тело отбросило на спинку кресла. Сара поспешно отстегнула ремни и бросила взгляд на часы — было все еще 21.10. Чувствовалось так, будто миновала мучительная вечность, хотя аварийная посадка заняла менее минуты.