Из-за мешка на голове она не могла видеть его.
– Кори, но ты же не можешь смотреть, как из меня выходит дерьмо, и находить это сексуальным. Пожалуйста.
– Нет.
– Пожалуйста, Кори, пожалуйста!
– Нет. – В его голосе она опять уловила изумление. Он повторял свое «нет», чтобы заставить ее унижаться, заставить просить его.
– Так ты балдеешь от того, что делают в туалете, Кори? Очень печально. Я думала, что ты настоящий мужчина.
Ей в ответ было долгое молчание, и она подумала: «Либо я достану тебя, либо ты должен будешь удушить меня прямо здесь, на унитазе».
– Я не какой-нибудь там извращенец. Я нормальный, – наконец произнес он.
Это заявление чуть не вызвало у нее приступ истерического хохота. Она невольно схватилась за холодную керамику унитаза и заставила себя продолжать игру.
– Конечно, Кори. Ты нормальный. А нормальный мужчина позволяет даме сходить на горшочек наедине. – Она выдержала паузу. – Ты сделаешь это, а я покажу тебе в постели такое, чего ты раньше никогда не видел.
В наступившей тишине Велвет читала про себя настоящую молитву, первый раз за последние лет десять: «Ну, пожалуйста, Господи, пожалуйста, помоги мне сейчас».
– Хорошо, – сказал он. – Я подожду снаружи. Но не пытайся что-нибудь сделать.
– Не буду.
Она слышала, как он вышел и аккуратно прикрыл за собой дверь.
Она рывком стащила с головы мешок и сорвала с глаз шелковую повязку. Ванная комната была маленькой; ее стены были выложены плиткой цвета морской волны лет тридцать назад. В углу стояла душевая кабинка, а сам душ был прикручен болтами к стене.
Увидев на двери небольшую задвижку, Велвет подумала, что, если она закроется, Кори, так или иначе, услышит.
– Поторапливайся, – прикрикнул он.
– Я стараюсь, – ответила Велвет, придав своему голосу слезливое звучание. Она застонала, словно у нее болел живот. – Еще минутку. – Если он услышит, что она начала тут рыться, он сразу же вломится внутрь. Она чуть не заплакала от злости. Ничего, абсолютно ничего, чем можно было бы защищаться.