Посланники дьявола уже здесь!..
Заспанный зверь замер в предвкушении нового прыжка…
Существо опускает меня рядом с «Вратами». Нетерпеливо трясёт хоботом. Расправляет мой плащ. Роется за пазухой. Извлекает растрепавшийся дневник. Довольно ухмыляется. Затем просто толкает моё недвижимое тело в мерцающие «Врата»…
Напоследок оно меня крестит.
…Я снова могу двигаться! В отчаянной попытке пытаюсь ухватиться за диагональную трещину… Не понимаю, от чего именно работают «Врата» — ведь они должны быть сломаны! Тут же приходит догадка: основной взрыв ещё не прогремел. Нужно определённое время! Последняя луна лишь раскрошила бетонное основание реактора… Реальность ещё не треснула.
Зверь только собирается с силами…
…Я в том самом ледяном мире, что описывала Светлана Шаврей. Она путешествовала тут в своих снах… Я снова вижу её, бредущую ко мне. Она что-то несёт в руках… На ней простенькое подвенечное платье… Волосы распущены по плечам… На лице — маска боли… Она ступает босыми ногами по жёсткой корке голубого льда… Чуть позади, волочится подол платья, так похожий на сложенные крылья…
Со всех сторон наступают руины АЭС…
Я понимаю, что идёт снег. Подставляю мерно оседающим хлопьям собственные ладони… Это вовсе не снежинки… Какая-то неясная субстанция, похожая на пепел. Я машинально тру глаза; думаю, что в них просто что-то попало, отчего сбился фокус…
Однако ничего не меняется.
Светлана всё ближе. Она передвигается с неимоверным трудом, словно ей навстречу несётся стремительный ураган.
В её руках — голубое лукошко…
Я непроизвольно совершаю шаг навстречу.
Светлана замирает. Смотрит на меня отчаянным взором. Она плачет. Никого ветра нет, она просто не хочет совершать предписанного свыше!.. Она не желает расставаться с родной кровью!
Я не понимаю, как подобное возможно…
Если только это не то самое, о чём я попутно думаю… Он забрал её именно поэтому…
Светлана молчит. Откидывает простынку. В последний раз смотрит на самое дорогое, что было в её жизни… Сейчас она лишится его навеки…
Я пытаюсь заговорить, но голоса нет.
В этом месте нельзя говорить… По крайней мере, мне. Я понимаю, что не дышу… И ничего не чувствую.
Совсем.