И хотя Найалл очень любил сказки, он уже заранее мог сказать, какой будет конец у этой.

В самом конце тропинки его поджидала Брона. Она стояла, облокотившись на изгородь. Не иначе крутой шериф с Дикого Запада, который напоследок смерит угонщика скота взглядом, прежде чем пустить в него пулю. Образ довершала самокрутка, свисающая из угла ее рта.

— Неважный день для пикника, — буркнула она, покачав головой.

Господи… в каком вестерне он слышал эту фразу? Найалл едва удержался, чтобы не улыбнуться.

— Знаю. — Он пожал плечами. — Костер не разведешь — слишком мокро. Вот я и решил пораньше уехать.

Брона, по-птичьи склонив голову, с интересом разглядывала подсохшую грязь, ровным слоем покрывавшую одежду Найалла наподобие шоколадной глазури.

— Ты только собираешься — да все никак не уедешь. — Она вытащила из кармашка блокнот и монотонно продолжала, словно зачитывая ему его права. — Незаконное вторжение на школьную территорию, которое можно рассматривать как попытку…

— Я никогда не…

— …совершить насильственные действия по отношению к ребенку…

— Что за чушь ты несешь?! — возмутился Найалл.

— …бродяжничество, проникновение на кладбище, да еще под покровом темноты, а теперь еще… — Брона покосилась на измазанные в грязи руки Найалла, — порча общественных земель. У тебя что — мало проблем? Кстати, по дороге сюда я наткнулась на Дональда Кремина. Имей в виду, он еще не оставил попыток найти человека, кто осмелился протянуть свои грязные руки к его единственной дочери! — И снова эта улыбка киношного копа. — И учти: старина Дональд бродит по окрестностям с бейсбольной битой в руках вовсе не потому, что вознамерился с утра пораньше подышать свежим воздухом!

— Кажется, я догадываюсь, что ты собираешься сделать, — пробормотал Найалл, глядя, как пальцы Броны играют застежкой «молнии» на ее форменной куртке.

— Ты хочешь сказать — арестовать тебя? О… так ты это имел в виду? — Она оглянулась через плечо. — Кстати, кажется, я тебя предупреждала — и не раз.

— Нет, — перебил Найалл, вспомнив ощущение чего-то искусственного, охватившее его, когда он разглядывал коттедж Ифе… словно театральные декорации перед началом спектакля — тщательно продуманные, чтобы произвести именно то впечатление, которое хотел режиссер. А эти свежие птичьи перья? Непонятный страх, который его преследователи явно испытывали перед этим местом? Тогда это показалось ему лишенным всякого смысла… но теперь… — Нет, я говорю о другом. О том, как старательно ты поддерживаешь легенду о проклятии семейства Уэлш — признайся, я угадал? Решила поиграть в вуду? Да брось, даже папаша маленькой Мэри Кэтрин побоялся войти туда, хотя ему до смерти хотелось меня сцапать! А ведь он чуял меня… знал, что я прячусь в коттедже. Однако так и не решился переступить порог. Что ты наговорила им? Что проклятие «сестричек Стилетто» их даже из-под земли достанет, так?