– Хотите выйти? – спросил водитель, аккуратно останавливая машину. – Я с вами. Валерий Васильевич велел одного вас не оставлять.

Мышкин отрицательно качнул головой.

– Еще не знаю. Смотрите-ка!

У входа в бюро два полицейских форда разбрасывали вокруг синие и красные огни своих огромных американских мигалок.

– Прямо наваждение! – пожаловался Мышкин. – Последние дни ни шагу, чтобы на них не наткнуться.

– Думаете, за вами приехали? Вы же тут были только утром. Что вечером вас ждать? Других ждут.

– Утром… да. И все равно, встречаться с ними желания нет.

– Лишняя предосторожность не нужна только идиоту, – поддержал Сергей.

– Давно работаете с Валерием Васильевичем? – поинтересовался Мышкин.

– Два года. А кажется, что всю жизнь.

– Тиранит?

– Да, есть такое, – подтвердил Сергей. – Только за дело. Он и в морду дать может. Но для пользы. Чтоб боец и задачу выполнил, и домой целым вернулся. Боец у него – на первом месте. Зарплата, жилье, наши семьи, их безопасность… За ним – как за каменной стеной.

Он вдруг от души расхохотался.

– Извините… Просто вспомнил, как он меня учил стрелять по-македонски, то есть из двух рук, целясь только на звук. Обе руки должны работать одинаково. Берет шеф мою левую руку и говорит: «Вот, Серега, твоя правая рука. Ты должен ей доверять». – «Нет, товарищ подполковник, – говорю. – Это у меня левая рука». Он удивляется: «В самом деле? Ну, знаешь, старик, тебе не повезло. Отныне это у тебя будет правая рука, и не вздумай перепутать…»

– Семья у него есть? Большая?

Водитель как-то странно посмотрел на Мышкина.

– Я думал, вы с ним приятели.

– Можно сказать да, но всего лишь с сегодняшнего дня, – сказал Мышкин.

– Плохо у него с семьей, – вздохнул водитель. – Жена была и дочка. В прошлом году мы вернулись из Испании – он осиротел. Девочка ходила в лицей, не помню, в какой, но дорогой. Какие у нас теперь государственные школы, сами знаете.

– Знаю, – кивнул Мышкин. – Их просто уже нет. А то, что есть, давно не школы.