— Свет тут есть?

Встав из-за стола, я приоткрыл входную дверь, пошарил рукой по стене и включил лампу на веранде. Мельком взглянув на экран телевизора, я увидел, как команда врачей бежит к спортсмену, который неудачно выполнил свой флип и с размаху грохнулся о землю.

Я закрыл дверь и вернулся к Циско. Тот что-то просматривал в блокноте.

— Ну вот, — произнес он. — Номер семь. У меня было мало времени, но я нашел кое-какую информацию и думаю, что тебе надо это знать. Его зовут Дэвид Максуини, и почти все, что он написал в своей «П-анкете», полное вранье.

Циско имел в виду страничку формуляра, которую каждый кандидат заполнял перед «вуар дир». В анкете указывались фамилия, профессия, адрес и ответы на несколько простых вопросов, по которым стороны могли судить, подходит ли им человек в качестве присяжного. В данном случае фамилия была опущена, а все остальные данные я передал Циско.

— Например?

— Тут написано, что он живет в Палос-Вердес. Ничего подобного. Я проследил за ним от здания суда до его дома на Беверли, рядом с Си-би-эс.

Он махнул рукой на юг, в сторону бульвара Беверли и Фэрфакс-авеню, где находилась студия Си-би-эс.

— Мой приятель проверил номер пикапа, на котором тот ездит в суд. Он зарегистрирован на Дэвида Максуини, и адрес тот же самый, на Беверли-Хиллс. Затем мой друг заглянул в его водительские права и переслал фото мне на телефон. Я посмотрел. Максуини — наш парень.

Сведения интересные, но меня больше волновало, как Циско их раздобыл. Он уже спалил одного информатора в полиции.

— Циско, ты жутко наследил. Я говорил, что не хочу неприятностей.

— Остынь. Никаких следов. Мой друг никогда не признается, что шпионил для меня. Коп не имеет права проводить частные расследования. Если об этом узнают, его выгонят с работы. А если и начнут что-то проверять, можно не волноваться, поскольку он работал с другого компьютера и не под своим именем. Позаимствовал пароль у лейтенанта. В общем, никаких хвостов, понятно? Ни одной зацепки. Все в порядке.

Я пожал плечами. Копы воруют у копов. Почему меня это не удивляет?

— Ладно, — кивнул я. — Что еще?

— Его дважды арестовывали, хотя в анкете он написал, что чист.

— За что именно?

— В девяносто седьмом — за вооруженное нападение, в девяносто девятом — за сговор с целью совершения мошенничества. Судимостей нет — по крайней мере, я ничего не обнаружил. Если хочешь, завтра схожу в суд и соберу больше информации.

Конечно, я желал знать больше — особенно о том, как вооруженное нападение и преступный сговор могли остаться без судимостей, — но если Циско запросит материалы дела, ему придется предъявить удостоверение, а это выдаст нас обоих.