— Вечером я поехал за ним до Гроув и видел, как он встретился с одним человеком в «Мармеладе», в одном местном ресторанчике. С женщиной. Все выглядело так, словно они встретились случайно и решили поболтать за кофе. Больше никого не было. Но я занимался им только с пяти вечера, когда судья распустил присяжных.

За столь короткий срок Циско сделал очень многое. Больше, чем я ожидал.

— Ты далеко от них сидел?

— Довольно далеко. Ты велел быть поосторожнее.

— Значит, не сумеешь описать женщину?

— Микки, я просто сказал, что далеко. Конечно, сумею. Я даже снял ее на камеру.

Циско встал и сунул руку в передний карман джинсов. Выудив оттуда маленькую незаметную черную камеру, он сел на место. На задней панели аппарата вспыхнул монитор. Циско нажал какие-то кнопки и протянул мне фотокамеру.

— Начни отсюда и прокручивай дальше, пока не дойдешь до женщины.

Я взял камеру и стал просматривать цифровые фото седьмого присяжного, сделанные сегодняшним вечером. На последних трех он сидел с женщиной в «Мармеладе». У нее были густые черные волосы, затенявшие лицо. Изображение получилось нечетким, снимки делались без вспышки и издалека.

Женщина незнакомая. Я вернул камеру Циско.

— Ладно, ты отлично поработал. Пока оставь это.

— Просто оставить?

— Да, и займись вот чем.

Я перебросил ему папку с документами. Циско заглянул в них и усмехнулся.

— Так вот о чем вы шушукались с судьей?

Я забыл, что он тоже сидел в зале, чтобы следить за номером седьмым.

— Я сказал, что ты делал поиск только на английском и мне пришлось повторить запрос, включив в него немецкий и французский. Я даже заново распечатал статью, чтобы на ней была свежая дата.

— Очень мило. Жаль, что я выгляжу болваном.

— Должен же я был что-нибудь придумать. Если бы я заявил, что ты раскопал это неделю назад, а я все время сидел и помалкивал, меня бы отстранили отдела. За неуважение к суду. К тому же судья считает болваном Голанца, потому что он не нашел статью раньше нас.

Циско это, кажется, успокоило. Он взял папку.