Снова езжай по дороге на континент, в направлении Такуа-Па. Теперь никуда не сворачивай. Тебе надо добраться до Ранонга, это возле бирманской границы. Придется проехать километров четыреста. То есть провести десять часов за рулем. Не бойся остановиться на ночлег, потому что тебе нужно приехать в окрестности Ранонга днем. Чтобы найти знак на обочине. Ищи круг, милая. Глаз в земле. Как только найдешь его, открывай следующий документ. Будь терпелива: ты все ближе ко мне…

Снова езжай по дороге на континент, в направлении Такуа-Па. Теперь никуда не сворачивай. Тебе надо добраться до Ранонга, это возле бирманской границы. Придется проехать километров четыреста. То есть провести десять часов за рулем.

Не бойся остановиться на ночлег, потому что тебе нужно приехать в окрестности Ранонга днем. Чтобы найти знак на обочине. Ищи круг, милая. Глаз в земле. Как только найдешь его, открывай следующий документ.

Будь терпелива: ты все ближе ко мне…

Он двинулся прямо на север.

Обалдевший, дрожащий, со шприцем в пластиковой упаковке, катавшимся по пассажирскому сиденью.

Уже спускалась ночь, а он еще не доехал до Такуа-Па. Пришлось остановиться на «курорте», состоявшем из нескольких бунгало, прилепившихся к холму у моря. В восемь часов вечера он уснул, даже не включив компьютер.

В пять утра он снова был за рулем.

В полной темноте дорога пересекала черные джунгли. Понемногу растительность становилась серой, потом, по мере того, как горизонт освещался, ее стена заиграла оттенками голубого. Лианы, деревья, листья приняли очертания хвойного леса. От зарослей медленно поднимался пар — лес просыпался. Наконец, тень взорвалась голубизной — в ней чувствовались свежесть, плодовитость, роскошь. Потом на смену голубому пришла зелень. Пиротехника листвы и горных вершин…

Марк не отрывал глаз от полотна дороги, держа в поле зрения и часы на приборном щитке. В десять утра он проехал Такуа-Па. В полдень — Хара-бури. Все чаще на указателях появлялось название Ранонг. Если не сбавлять газ, он доберется до бирманской границы еще до четырех.

За пятьдесят километров от Ранонга машин на шоссе стало меньше. Потом не осталось ни машин, ни туристов. Эта область поражала своим первобытным величием. Лес, раскаленный добела, казалось, вот-вот вспыхнет. Соки, нектары, смолы испарялись ароматами, эфирными маслами, горючими газами… А он тем временем дрожал в своей машине с ее прекрасно отлаженным кондиционером. Когда он вытирал пот, застилавший глаза, ему казалось, что он трогает какое-то желе. «Ищи круг, — повторял он про себя. — Глаз в земле». Он смотрел на долины, простиравшиеся по обе стороны шоссе. Что он ищет? Вывеску? Строение? Дорогу?