— Хадиджа?

Склонившееся над ней лицо.

Маленький серый человечек, словно качающийся на волнах.

Он лыс: она уже где-то видела его. Она понимает, что именно он стал одним из персонажей ее сна — один из оперировавших ее врачей. Теперь она видит вблизи его лоб: сероватый и рябой, Как пемза. Она шепчет:

— Марк?

И сразу ее губы пронзает боль. Человек улыбается. Она понимает почему. Она произнесла: «орк» или «орг». Издала какой-то хриплый звук.

— Это из-за швов. Не разговаривайте.

Она закрывает глаза. Возвращаются воспоминания. Куски железа, вонзившиеся ей в плоть. Стальной плющ, обвивающий ее губы. Реверди и гигантские впадины…

Она снова открывает глаза, пытается еще раз:

— Мрк?

— Он в реанимации. Врачи сотворили чудо.

Она закрывает глаза. «Мрк…» Она жаждет темноты. Покоя. Но ее рот еще жжет. Колючая проволока опутывает каждый слог.

И внезапно до нее доходит, что она изуродована.

Она теряет сознание.

Проходят дни, проходят ночи.

Кошмары и бред не прекращаются. Кто-то крадет ее мозг. «Это спрут!» Реверди в комбинезоне для погружений, с ножом в руке. Температура повышается, накрывает ее горящим покрывалом, пропитывает все ее тело, пожирает его. Она горит, она растекается, она исходит паром под простынями.

И боль.

Боль пронизывает тело, прорастает через него, как живое существо, пробуждаясь всякий раз в новой точке, в зависимости от времени суток. Злое, неукротимое чудовище, заключенное в ее теле, пытается выбраться через едва зажившие раны.

И каждый раз взрывается в ее горле.

Жестокий укус, невидимые челюсти, рвущие ее губы.