А та была уже на заброшенной ферме и снова распоряжалась.

Собрав всех возле крыльца, Джина объявила отдыхающим, что срок их путевок истек и они прямо сейчас садятся в комфортабельный автобус и возвращаются домой.

Зомбированные вторично рукоплескали и благодарили администрацию отеля за отлично организованный отдых, после чего дружно погрузились в кузов КамАЗа со взорванной кабиной и затянули туристские песни.

Вопрос, кто повезет эту развеселую компанию, не возник. Из-под пола немедленно был извлечен маленький одноглазый зверек и усажен за отсутствующий руль.

— Павлик, ты справишься? — строго спросила Джина.

— Не сомневайся, Мать Хищная Птица, Павлик бедовый! Павлик — ого-го какой!

Самосвал так рванул с места, что поющие отдыхающие едва не вывалились из кузова.

— Эй, полегче! — прикрикнула Джина.

— Понял, прости…

Автобус медленно выезжал на бетонированный автобан.

— Быть боохолдоем — это так прикольно!

Парни со слезами на глазах махали отъезжающим, с которыми успели подружиться.

Хорошо то, что хорошо кончается…

На сотовый Есько позвонил Виктор Кронштейн и поинтересовался, все ли в порядке.

— Да, — ответил Степан Юрьевич, — заложники освобождены, похитители обезврежены.

— А как дух заарина? — спросил Кронштейн. — Сумели изгнать его из тела Марины Младич?

— Вы с ума сошли, Виктор Самуилович? — искренно удивился Есько. — Заарин, если не ошибаюсь, это высшая степень посвящения у бурятских шаманов, но таковых нет уже лет двести… А моя сотрудница Марина Младич рядом со мной сейчас, и никто, слава Всевышнему, в нее не вселялся.

Ошарашенный Кронштейн был и сам удивлен: что за дурацкие вопросы он задал минуту назад?

— Я, Степан Юрьевич, знаете, что решил? — спросил он.