«Так вот что это был за звук», — подумал Хоппи.

Змея все еще лежала, свернувшись на прогревшемся за день камне, но уже настороженно приподняла голову, а чешуйки на хвосте издавали звук наподобие детской погремушки. Черные глазки казались подгоревшими зернышками риса.

Хоппи попытался вспомнить какие-то правила, регулирующие поведение в столь критической ситуации.

«Двигаться или оставаться неподвижным? Если двигаться, то как — медленно или быстро?»

Он потянулся к спусковому крючку. Складывавшийся в голове план был прост: вскочить со всей возможной проворностью на ноги и всадить в мерзкую тварь весь заряд дроби. Хоппи даже решил сделать это на счет три. Не сводя глаз со змеи, он начал отсчет. «Раз… два…»

Наверное, змея считала быстрее. Ее голова молниеносно сместилась вправо. Едва заметно, примерно на дюйм.

Хоппи не стал ждать. Он даже не вскочил. Едва глаза зарегистрировали маневр врага, как палец сам дернул курок.

Вспышка, затмившая блеск молнии, едва не ослепила его, а грохот выстрела перекрыл удар грома. Все это — шум, огонь да еще отдача, едва не вывернувшая локоть, и острая, словно его ужалила пчела, боль во лбу — заставило Хоппи на мгновение забыть о змее.

Он вспомнил о ней через пару секунд, отполз и поднялся. Удивительно, но выстрел получился удачный. Примерно восемь дюймов змеиного тела осталось на камне. Черные глазки исчезли, но хвост еще подергивался. Может быть оттого, что по камню лупил дождь.

Хвост подергивался беззвучно, но ничего странного в этом не было, потому что весь мир погрузился в тишину. Слух не выдержал чудовищного взрыва децибелов. Острая боль во лбу навела Хоппи на мысль о том, что змея все же успела вонзить в него клыки, прежде чем заряд дроби разорвал ее на части.

— Фред! Фред! — закричал он, забыв на время о человеке в мотоциклетном шлеме, о его странных, заполненных бог весть чем бомбочках, и, конечно, о чудном парне за ограждением.

Проливной дождь внезапно ослабел, сменившись тем, что метеорологи обычно называют моросью. Над вершинами гор протянулась тонкая синяя, с оранжевым, полоса.

Прехост огляделся. Парень в мотоциклетном шлеме исчез. Не было видно и бедолаги в загоне. И только стоящий посреди небольшой вырубки его приятель Хоппи указывал дробовиком на громадный камень.

Фред так и не понял, какого черта его напарнику приспичило палить из ружья.

— Хоппи, пригнись! — зашипел он. — Пригнись!

Но Хоппи не реагировал.

Прехост подполз ближе.

— Пригнись! Вниз!

Никакого результата.