Глава 24

Глава 24

Когда доехали до ее дома, Кейт все еще била дрожь. Куинн настоял, что доставит ее домой, причем уже во второй раз за вечер, и она не стала спорить. Жуткие крики не стихали в голове. Она слышала их — слабые, но постоянные, когда возилась с ключами задней двери, пока шла через кухню в прихожую.

Куинн следовал по пятам, словно тень. Она думала, что он что-нибудь скажет ей по поводу перегоревшей лампочки в гараже. Но даже если и сказал, она все равно не расслышала. Потому что сейчас в ушах стояло биение собственного пульса, на фоне которого слышалось звяканье ключей, мяуканье кота, гудение холодильника и где-то глубоко под всеми этими звуками — леденящие душу крики.

— Мне холодно, — сказала Кейт, направляясь в кабинет, где по-прежнему горела настольная лампа, а на старой софе лежал плед. Она бросила взгляд на автоответчик — никаких сообщений — и подумала про звонки на мобильник, которые она пропустила — в 10:05, 10:08, 10:10.

Полупустой стакан джина с тоником стоял на пресс-папье. Лед давно растаял. Кейт дрожащей рукой взяла стакан и сделала глоток. Пока ее не было, тоник выдохся. Впрочем, она этого почти не заметила, потому что вообще не почувствовала вкуса. Куинн взял у нее из рук стакан и поставил на стол, затем, положив ей на плечи руки, нежно развернул к себе лицом.

— Тебе не холодно? — спросила Кейт. — Печке потребуется столетие, чтобы прогреть этот дом! Наверное, я должна установить новую, потому что эта стара, как мир. К сожалению, я вспоминаю об этом, когда зима уже на носу. Может, развести огонь? — предложила она и тотчас почувствовала, как кровь отлила от ее лица. — Господи, даже не верится, как я только могла сказать такое! У меня в носу до сих пор стоит запах гари…

Она сглотнула подкатившийся к горлу ком и посмотрела на стакан, который Куинн отставил от нее как можно дальше.

Он положил ей руку на щеку и вновь повернул к себе.

— Тсс, молчи, — шепотом велел он ей.

— Но…

— Тсс.

Осторожно и бережно, как будто бы она была хрупкой, словно хрусталь, Джон обнял ее и притянул к себе. Подставлял плечо, приглашал опереться. Нет, лучше этого не делать. Потому что стоит хотя бы на секунду расслабиться, как ей конец. Она же не должна останавливаться, должна двигаться, должна хотя бы о чем-то говорить. Если же остановится, не займет себя пусть даже самым пустым делом, ее с головой накроет волна отчаяния, и что тогда? Что будет с ней?

Беззащитная, в объятьях того, кого она до сих пор любит, но кого не может назвать своим.

Осознание этого давило тяжким грузом, грозя лишить тех последних сил, что еще оставались в ней. Неудивительно, что так хотелось опереться на твердое мужское плечо, которое предлагал Куинн.