— Я надеялась встретить Макса. Нам надо было поговорить.

Над верхней губой выступили капельки пота. Если их вытереть, весь этот чертов грим смажется или нет?

— О чем? — спросила Кэрри.

— У нас возникли проблемы.

— Вот как?

— Просто… просто я сказала ему кое-что, а он неправильно понял. А я хотела, чтобы он знал правду. В школе его травили из-за того, что он встречался со мной. Распускали всякие мерзкие сплетни.

Во взгляде Кэрри появилась растерянность. Дэйна почему-то была уверена, что после такой новости она набросится на нее. Но Кэрри сохранила спокойствие. Дэйна подумала, что это даже страшнее.

— Ну вот, я села на ограду и стала есть чипсы. Я надеялась, что Макс пройдет мимо.

Так много людей. И все смотрят на нее.

«Вот блин», — сказал он, когда она его окликнула. Первое слово, обращенное к ней. А она просто протянула ему чипсы, как будто чипсы могли все изменить к лучшему.

— Он… не мог успокоиться, — тихо сказала она. — Он носился вокруг меня, размахивал руками, кричал, мне даже показалось, что он меня ударит. Он был в бешенстве.

Дэйна услышала возгласы среди публики. Кэрри все молчала.

— Я кое-как уговорила его сесть рядом.

Она снова ощутила холод бетона, солоноватый вкус чипсов. Запах дезодоранта Макса. Бездонное отчаяние.

— И тут появилась та шпана? — спросила вдруг Кэрри.

— Нет, они появились потом.

Дэйна понимала, что Кэрри не терпится, чтобы она перешла к главному, описала того, кто это сделал. Голубые глаза, черные волосы, шрам на щеке? Тренировочные штаны, рваные джинсы, татуировка, цепочка на шее… что угодно. Может, просто выдумать что-нибудь? Хватит ли у нее духу соврать в прямом эфире?

Дэйну замутило. Уже несколько дней она почти не ела, спазмы в желудке заглушала колой. Она попыталась встать, но под ногами была пустота. Может, она все еще сидит на ограде? Да, точно. Рядом Макс, вот он, перед ней, беспокойно переминается с ноги на ногу. Хотелось плакать, но слезы почему-то не шли.