Суд, как и следовало ожидать, полностью повторил выводы экспертизы, признал Файнберга невменяемым и назначил ему принудительное лечение в психиатрической больнице специального типа.

В начале февраля 1969 г. Виктор помещен в Ленинградскую специальную психиатрическую больницу на Арсенальной ул. О его пребывании там известно мало. В конце мая он был переведен из 11-го лечебного отделения, где ему лечили заболевание щитовидной железы, в более тяжелое, 4-е. Санитары – а санитарами в этой больнице заключенные-уголовники – в кровь избили одного пациента. Виктор слышал его крики, а на другой день встретил его окровавленного: разбито лицо, и в крови пижама. Виктор начал писать жалобу на санитара, и его тут же, не дав дописать, перевели в другое отделение, причем жалоба «пропала». Взволнованным родителям Виктора сказали, что он ни в чем не виноват, и обещали вернуть его в лечебное отделение.

С 1 июня над Виктором назначена опека отца. Может быть, это сможет ускорить его выход. Но вот уже комиссия, которая была в июне, не выписала Виктора из больницы. Следующая комиссия – через полгода, т. е. в декабре.

Жена писала Виктору в письме, что ему надо скорее выйти из больницы, чтобы обрести покой, которого там нет, и только тогда улучшится его здоровье, – это письмо до Виктора не дошло.

Пятнадцатилетнего сына не пускают к Виктору на свидания как несовершеннолетнего (и в лагерь, и в тюрьму детей пускают на свидания). Виктора ограничивают в получении денег, так как он тратит их на выписку газет и журналов.

Чтобы читатель мог себе представить, в каких условиях находится Виктор, я привожу два документа о принудительном лечении в спецпсихбольницах. Первый – это отрывок из периодического издания «Год прав человека в Советском Союзе продолжается. Хроника текущих событий», выпуск 3 (8). Второй написан Петром Григорьевичем Григоренко незадолго до его ареста[68].

Еще я хочу отметить, что если бы Виктор был признан вменяемым, то при имевшемся подходе суда (сын на иждивении) он определенно получил бы не лагерь, а ссылку, т. е. оказался бы в куда более человеческих условиях.

Участь Виктора Файнберга – наиболее трагическая из всех демонстрантов. Но зато, мне кажется, это тот единственный случай, где могло бы помочь вмешательство мирового общественного мнения, вмешательство международных организаций – в первую очередь Международного Красного Креста. Если у этой книги окажутся читатели на Западе, я прошу их сделать все возможное, чтобы облегчить пребывание Виктора Файнберга в стенах тюремной психбольницы и ускорить его освобождение».