Он сразу же пожалел о допущенной грубости. Да и по-любому, хозяин дома был прав: время уже упущено.
— Спокойно приступайте к работе, — добавил Кальвини. — Вы плохо выглядите, дрожите с ног до головы. Наверное, вам имеет смысл вернуться в больницу и долечиться. Кроме того, своими подвигами вы искупили далеко не все.
— Что вы имеете в виду?
Судья достал из кармана пачку «Мальборо» и протянул Пассану. Тот отрицательно мотнул головой.
— За последние несколько дней, — продолжил судья, — вы ухитрились наломать немало дров. Преследовали Гийара, хотя суд своим предписанием запретил вам к нему приближаться.
— Но если его виновность больше ни у кого не вызывает сомнений…
— Закон есть закон. Вы напали на психиатра с огнестрельным оружием в руках.
— Он не подавал жалобы.
— Вы ведете себя слишком вызывающе. — Кальвини выдохнул длинную струю дыма. — Вам не хватает самоконтроля. Лучшее, что вы сейчас можете сделать, — это уйти в тень. Во всех отношениях. Я слышал, у вас… личные неприятности.
Пассан вздрогнул.
— Если уж хотите сохранить все в тайне, прекратите звонить полицейским.
— Я не звонил никаким полицейским.
— Это ваша ошибка. Вы решили выступить в одиночку. И чего добились? Мы не можем связать убийство вашей лучшей подруги с несуществующим делом. Очевидно, судья, назначенный прокурором, прикажет произвести у вас в доме обыск.
— Вы что, решили меня добить? — Оливье стукнул кулаком по столу.
— Я решил вам помочь. Хорошо, я посмотрю, нельзя ли устроить так, чтобы вас включили в следственную группу.
— Нет. Это мое дело, моя семья. Я буду работать один.
Кальвини улыбнулся. Пассан вскочил на ноги. Беседа была закончена — во всяком случае, он так полагал. Судья, в свою очередь, поднялся. Ростом он был вровень с полицейским.
— Бросайте это свое мальчишество. Обдумайте все хорошенько и завтра позвоните мне. — Он протянул ему папку. — Вот, не забудьте. Это ваше.
Глядя на строчки, старательно выведенные рукой Гийара, Пассан вспомнил еще об одном факте, который его интересовал:
— Он знал, что умрет. А завещание оставил?