Гренс не спал предыдущей ночью, не будет спать и этой. Ярость, не находящая выхода, так и не сменилась усталостью.
Я был полезным идиотом.
Я был полезным идиотом.
Я совершил узаконенное убийство.
Я совершил узаконенное убийство.
Я нес на себе груз вины всю свою взрослую жизнь. Я заслужил его. Но ни одна тварь не заставит меня тащить этот груз за кого-то другого.
Я нес на себе груз вины всю свою взрослую жизнь. Я заслужил его. Но ни одна тварь не заставит меня тащить этот груз за кого-то другого.
Я не знал Хоффманна. Он мне даже не интересен.
Я не знал Хоффманна. Он мне даже не интересен.
Но вот эту гадскую, проклятую вину я на себя не возьму. Это я знаю точно.
Но вот эту гадскую, проклятую вину я на себя не возьму. Это я знаю точно.
Гренс подтащил к себе телефон. Он помнил номер, который в эти дни набирал чаще всего. Голос на том конце был слабым, как у всех разбуженных людей.
— Алло!
— Анита?
— Кто…
— Это Эверт.
Раздраженный вздох в темной спальне на втором этаже таунхауса где-то в Густавсберге.
— Свена нет. Он коротает ночь на борту самолета, который летит в Америку. Потому что это ты несколько часов назад отправил его туда.
— Я знаю.
— Ну так сегодня ночью тебе незачем сюда звонить.