— Будем надеяться, что они нам не понадобятся.

— Есть новости о заложниках? — спросил Филдинг у Марино. — Известно, сколько их еще там осталось?

— Точных сведений нет, потому что мы не знаем, сколько сотрудников находилось в здании. Смена была маленькая, на что они, наверное, и делали ставку. Тридцать два человека вышли. Мы полагаем, что осталось еще около дюжины. Сколько из них живы, тоже неизвестно.

— Господи. — Филдинг сердито покачал головой. — Будь моя воля, расстрелял бы всех на месте.

— Да, тут я с вами спорить не стану, — согласился Марино.

— На данный момент, — обратился ко мне Филдинг, — мы можем принять пятьдесят тел. Это максимум, потому что морг в Ричмонде уже переполнен. Придется обращаться к коллегам.

— Дантисты и рентгенологи наверняка тоже мобилизованы, — предположила я.

— Верно. Дженкинс, Вернер, Силверберг, Роллинс. Все в полной готовности.

Я уловила запах яичницы с беконом, но так и не поняла, хочу ли есть или меня тошнит.

— Если понадоблюсь — на связи. — Я открыла дверцу и спустилась на улицу.

— Не так быстро, док, — пожаловался Марино.

— Ты уже проверил мобильный командный пункт? Большой сине-белый фургон? Я его видела, когда мы летели.

— Думаю, нам туда идти не стоит.

— Я все-таки пойду.

— Док, это внутренний периметр.

— Там КСЗ.

— Только предупреди сначала Бентона. Понимаю, ты ищешь Люси, но головы-то терять не надо.

— Голова у меня на месте, и да, я ищу Люси. — Злость на Уэсли росла с каждой минутой.

Марино взял меня за локоть. Мы посмотрели друг на друга с прищуром, словно каждому в глаза светило солнце.

— Док, послушай меня. То, что здесь происходит, — не личное дело. Всем наплевать, что Люси твоя племянница. Она, черт возьми, агент ФБР, и Уэсли не обязан отчитываться перед тобой за все, что она делает.