– Какой-то ты гру-убый и ни хера не женственный! Ты что же там делаешь?!

– Я? Га-га-га! – и рык звериный в трубку, поясняющий: не делаю, а уже… сделал.

Не дуйся, Юрия, Боди на всех хватит, Бодя такой – неутомимый, не брезгующий… ничем.

12

12

– Так! Но если она сюда к нам направилась, то… зачем? Ее опознать здесь – раз плюнуть! А, товарищ капитан?

– Степа! – интонацией отмахнулся Гуртовой, без сопливых обойдемся. – Сердюков, какие-нибудь документы в общежитии остались?

– Не! Говорю же… то есть Клямина говорит: съехала. Приходила, да, собралась и съехала. Там уже заселили.

– Съехала, съехала. Кто?

– Ким…

– Ким, Ким… Которая?! Во-во, То две, то ни одной! Про женщину выяснил?

– А как же. Зоя Лапиньш. Это которая в кабаке ногами дрыгает. И в окно сиськами трясет.

– Сердюко-ов…

– Да я-то что! Соседи ее нам уже сигнализировали-сигнализировали, а что делать: она в своей квартире – хозяин-барин. Я-то что?!

– Товарищ капитан… – самовозгорелся Степа. – А если ее…

– Степа! – Не до тебя, Степа! Думать надо, просчитывать, разобраться бы. – Сердюков, надо бы с ней…

– Да я-то что! Я и звонил, и повестку посылал, и сам ходил. Она как раз напротив Теремка – ну да, как же, иначе б чего б ей… Ну-тк, не отзывается никто. Может, уехала куда? К матери там… к ребенку?.. Два раза ходил. Я-то что?!

– В каком кабаке она… м-м?..

– О! Товарищ капитан! Это же «Восток»! Ее же можно там…

– Степа! – Вот только Степу не спросили!