Мне ответила женщина. Я объясняю причину звонка — у меня собака с этим номером на микрочипе.

— Тогда он один из наших спасенных, — отвечает женщина с характерным южным говором. — Наверное, из Бирмингема. Нам передавали много собак, которые больше не участвуют в бегах. Как его зовут?

Я называю имя.

— Черно-белый, пяти лет.

— Да, верно, — подтверждаю я.

— С ним все в порядке? Никаких ран? Здоров? У нас с ним хорошо обращались.

— Лежит у меня на коленях. Абсолютно здоров.

— Они все такие. Самое лучшее в нем то, что он терпимо относится к кошкам и маленьким собакам, а также прекрасно ладит с детьми, пока те не начинают таскать его за хвост или за уши. Если подождете минутку, я проверю его данные по компьютеру и попытаюсь выяснить адрес хозяина. Помню, его брала какая-то студентка, но не могу вспомнить, как ее звали. Откуда-то с севера. Не знаю, что с ней потом случилось. А вы откуда звоните? Да, я знаю, что он прошел обучение и социально адаптирован. У вас прекрасный пес. Уверена, его хозяйка места себе не находит и пытается найти любимца.

— Обучение? Адаптирован? — переспрашиваю я и думаю о том, что хозяйкой Сока была какая-то студентка. — По какой программе? Ваша группа связана с особой программой, по которой борзых забирают в приюты или лечебницы?

— В тюрьмы, — отвечает моя невидимая собеседница. — В прошлом июле его сняли с бегов и отправили на девятинедельную программу, по которой дрессировку проводят заключенные. В данном случае вашего песика отправили в Саванну, штат Джорджия.

Вспоминаю, что Бентон рассказывал мне о женщине-терапевте, отбывавшей срок в тюрьме в Саванне, осужденной за попытку растления малолетнего Джека Филдинга, сосланного для исправления на ранчо близ Атланты.

— Да, мы имеем к этому отношение, потому что готовим собак для поиска взрывчатых веществ, и решили пойти навстречу, раз уж им захотелось чего-то более теплого и пушистого, — продолжает женщина, и я перевожу телефон в режим громкой связи и увеличиваю громкость. — Например, взяв такого милого песика, заключенные учатся терпению и ответственности, начинают понимать, что это такое, когда тебя любят беззаветно, а борзая привыкает выполнять команды. В любом случае Потерявшегося Сока обучала женщина-заключенная. Она еще сказала потом, что хочет оставить его себе, когда выйдет на свободу, но я боюсь, что это случится не скоро. Потом Сока взяла по ее рекомендации некая молодая женщина из Массачусетса. У вас есть чем записать?

Она называет мне имя, Дона Кинкейд, и диктует несколько телефонных номеров. Адрес — то самое место, в котором мы только что побывали, в Салеме. Дом Джека Филдинга. Я серьезно сомневаюсь в том, что Дона Кинкейд проживала там постоянно, но вполне могла там бывать. Я также сомневаюсь, что она все время жила с Илаем Гольдманом, но вполне может быть, что он присматривал за ее собакой. Очевидно, он знал ее, их обоих, по «Отуолу». Бриггс вроде бы обмолвился, что сфера интересов Доны Кинкейд — химический анализ и нанотехнологии. Для любого, кто является экспертом в нанотехнологиях, установить в наушники скрытую камеру — детская забава. И получить доступ к наушникам Илая со спутниковым радиоприемником ей тоже ничего не стоило. Она ведь работала вместе с ним. Ее собака жила в его квартире, из чего следовало, что и она сама могла там часто бывать. Могла оставаться ночевать, могла иметь ключ от входной двери.