Не сопротивляясь, я позволил ему подвести меня к креслу, хотя садиться не стал.

— Да не могу я сидеть. Мне надо что-то делать…

Генри сочувственно смотрел мне в лицо.

— Я понимаю, вам трудно. Но иногда, как бы страстно нам этого ни хотелось, никто ничего не может поделать.

В горле стоял комок. Из глаз, кажется, вот-вот брызнут слезы.

— Я хочу туда. Хочу быть там, когда они ее найдут.

Генри промолчал, а затем вновь заговорил.

— Дэвид… — осторожно, как бы нехотя начал он. — Я понимаю, вам не хочется этого слышать, но… знаете, может быть, вам следует как-то подготовить себя?..

Эти слова — словно удар под ложечку. Дыхание перехватило.

— Я знаю, как вы любите ее, и все же…

— Молчите!

Он устало кивнул:

— Ладно. Слушайте, давайте я вам налью…

— Не хочу я пить! — взвился я, хотя тут же взял себя в руки. — Не могу я просто сидеть и ждать. Не могу — и все!

Генри выглядел беспомощным.

— Даже не знаю, что сказать… Мне очень жаль…

— Поручите мне что-нибудь сделать. Что угодно…

— Да ведь у нас нет ничего. Из домашних визитов записан только один человек, и к тому же…

— Кто?

— Айрин Вильямс, и это не срочно. Вам лучше здесь поси…