— За дверью, — подтвердил Генри. — Чтоб остановить ее, нам пришлось применить чуть ли не полунельсон. Иначе наш разговор не состоялся бы.

Блисс здесь! Блисс приехала и ждет ее! Прямо как настоящая мать. Сьюзен посочувствовала копам, которым выпало иметь с ней дело и наверняка здорово досталось. Она не сомневалась, что Блисс пригрозила всем пожаловаться на них в Гражданский комитет по контролю за действиями полиции. Сьюзен счастливо заулыбалась.

— Что? — Клэр не разделяла ее радости.

— Ничего, — весело ответила она. — Продолжайте.

Ей почти целый час задавали одни и те же вопросы. Сьюзен казалось, что она уже поминутно расписала все подробности своих встреч с Полом Рестоном, начиная с четырнадцатилетнего возраста. Рассказала, как он обманул и использовал Эдди Джексон. Ей стало уже просто невмоготу думать и говорить об этом выродке. В голове больно стучало. Медики «скорой помощи» заклеили ссадину на лбу бактерицидным лейкопластырем, но наверняка к утру вырастет шишка. Сьюзен хотела курить. И принять горячую ванну. А больше всего она хотела к маме.

Клэр стояла, прислонясь к одной стене, Генри — к другой.

— Вы уверены, что не хотите упомянуть фамилий других школьниц, о которых мы, возможно, не знаем? — спросила Мэсланд.

— Уверена.

— И у вас не сохранились письма, которые присылал Рестон?

У нее были сотни этих писем. Она бросила все до единого в пылающий костер в один из дней рождения отца, еще когда училась в университете.

— Я уничтожила их. Давным-давно.

Клэр окинула Сьюзен изучающим взглядом.

— Вы действительно хорошо себя чувствуете? Мы можем доставить вас в больницу для медицинского осмотра.

Девушка потрогала на шее уродливую багровую отметину. Ничего, пощиплет и пройдет.

— Не стоит, я в порядке.

Раздался стук в дверь, Генри открыл, и в кабинет вошел Арчи Шеридан.

— Может, перенесем разговор на утро? — спросил он. — Пусть Сьюзен едет домой и отдохнет.

— Пожалуй, — согласился Генри, посмотрел на часы и повернулся к Клэр: — Так ты подбросишь меня до дома Макколэма?

— Это еще зачем? — удивился Арчи.

— Ему не дает покоя та дурацкая кошка, — пояснила Клэр и многозначительно повела глазами на Собола. — Под старость становится сентиментальным.