Гарри перекинула через плечо отцовскую сумку, поставила черный чемодан на колесики и покатила его за собой. По дороге она быстро огляделась по сторонам. Похоже, никто не собирался нападать на нее, никто не пытался завладеть ее багажом.

Сделав крюк, Гарри зашла в женский туалет, открыла кран с холодной водой и стала плескать себе воду на лицо, пока кожа не занемела. Подняв глаза, она посмотрела на себя в зеркало. От усталости под глазами выступили темно-фиолетовые круги, кожа приобрела серый оттенок. Она походила сейчас на подростка-заморыша, явно не способного тягаться с самим Пророком.

Гарри смежила веки и почувствовала, что ее шатает из стороны в сторону. Почему она не отдала деньги, как обещала? О чем она, блин, думала? Гарри покачала головой. Она просто устала, вот и все. Что касается ее выбора, то он правильный: лишь благодаря деньгам она до сих пор жива.

Оглянувшись, Гарри убедилась, что рядом никого нет. Она щелкнула замками кейса и приподняла крышку. Деньги были на месте. Гарри захлопнула кейс, включила телефон и набрала номер Руфь. Перед вылетом с Багам Гарри несколько раз пыталась ей дозвониться, но тщетно. Ответа не было и на этот раз. Черт, куда она могла подеваться? Гарри почувствовала, как в горле у нее набухает комок. Одной ей не справиться.

Руки и ноги у нее задрожали. Гарри опустилась на пол рядом со своим багажом и уткнулась лицом в колени. Она несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Что, если ее кто-нибудь поджидает в зале прибытия? Поежившись, она посмотрела на часы. Половина первого. Гарри снова прислонилась к своему багажу и закрыла глаза. Наверное, будет лучше какое-то время переждать здесь. В женский туалет они вряд ли сунутся.

Она просидела больше двух часов, слушая, как пикают багажные карусели по мере прибытия новых рейсов. Снаружи громыхали тележки. Посетительницы занимали и освобождали кабинки. Бедра у Гарри занемели от жесткого металла. Она мысленно задалась вопросом, сколько вообще можно проторчать здесь, пока кто-нибудь не придет и не выгонит тебя на фиг.

В уборную ввалилась толпа девчонок — человек двадцать, с пулеметной скоростью тараторивших на испанском. На вид всем им было лет по семнадцать-восемнадцать. Они толкались у зеркала, подправляли свой макияж и наперебой стрекотали о всякой ерунде. Девушка рядом с Гарри сняла с руки часы и завозилась с кнопкой завода.

— Somos una hora delante o una hora detrás? У нас на час раньше или на час позже?

Никто не услышал ее в общем гвалте.

— Somos una hora detrás, — пришла на выручку Гарри. — Es 14:35.[82]