Пещера была довольно просторной и по-своему комфортабельной. Две электрические лампы горели под потолком ярким чистым светом. Откуда-то еле слышно доносился звук работающего бензинового двигателя — так называемого «дырчика». Помещение было перегорожено толстой решеткой, в которой имелась дверь, снабженная амбарным замком. Почти как в палате у кабинетных, где я беспомощно возлежал на кровати живым трупом. В первой половине находились три топчана, аккуратно застланные одеялами, стол, два стеллажа с предметами обихода, холодильник и телевизор вкупе с видяшником на фирменной тумбе, сплошь утыканной видеокассетами.

Во второй половине, за решеткой, стоял один топчан и здоровенный сейф. Неплохо, неплохо устроился горный волк — для полевых условий это просто шик-модерн!

Пока один из телохранителей закручивал дверь на тугую задвижку, второй протащил меня за решетку, закрыл дверь на замок, ключи подвесил на пояс и, отойдя к двери, сел на табурет. Через несколько секунд к нему присоединился тот, что боролся с дверью. Оба застыли истуканами и неотрывно пялились на меня, буквально восприняв распоряжение хозяина по поводу не спускать с пленника глаз.

— Хидар, сними с него наручники и дай еды, — распорядился Зелимхан. — Положи оружие, потом иди.

Один из телохранителей сложил свое оружие у двери и подошел к решетке, сняв с пояса ключи. Я подтащил гирю и, пока страж расстегивал наручники через решетку, мельком глянул на его нож, притороченный к голени в специальных ножнах. Зелимхан сказал — положить оружие, а про нож ничего не сказал. Для горца нож — не оружие, а неотъемлемая часть организма. Они живут с ножом, спят, едят, любят — это, если хотите, как хорошо прижившийся протез, про существование которого со временем забываешь. Так вот, я смотрел не столько на нож, сколько на застежку ножен. Если изловчиться просунуть руку через решетку и дернуть застежку, нож станет доступным. Но извлечь из ножен его можно только в том случае, если страж будет совсем рядом с решеткой…

Мне отстегнули гирю и просунули через решетку ужин: лаваш с лежавшей на нем горкой жареного холодного мяса и кружку с родниковой водой. Я с удовольствием расшнуровался, высыпал на пол подшипники — никто мне в этом не препятствовал, затем обулся и принялся с аппетитом трапезничать.

Пока я ел, Зелимхан удобно уселся на топчане, над которым висел «АКМС» с присоединенным магазином и «разгрузка» с полными кармашками, и принялся разглагольствовать. Это были пространные умные мысли о неисповедимости путей Господних и о сложности наших отношений. А в конце хозяин пещеры высказался довольно конкретно: