Он смог вскарабкаться на борт «Гавилана», но больше сил ни на что не хватило. Аркадий посмотрел на звезды, роящиеся над головой, и уплыл во тьму, которая поглотила его.

28

28

В апреле неожиданно выпал снег. Он запорошил улицы, кружился на перекрестках. Грузовики двигались по набережной с дальним светом — зимняя привычка, отделаться от которой было не проще, чем от самой зимы.

Аркадий вышел из министерства обороны на Фрунзенской набережной и спустился к воде в надежде на то, что возле реки воздух чище. Но в городе от выхлопных газов никуда не денешься. Та же пелена, смешавшаяся со снегом в обычный городской коктейль. Уличные фонари раскачивали круги света из стороны в сторону. Заснеженные здания на набережной были похожи на собственные гравюры. Мутная вода в реке, смешанная со льдом, билась о каменные плиты.

Он прошел примерно квартал, прежде чем заметил человека в инвалидной коляске. «Непросто ему в такую погоду, — подумал он, — когда колеса скользят по мокрому тротуару, объезжая бомжей, расположившихся на набережной». Аркадий посторонился, чтобы пропустить инвалида, и только тогда узнал его.

— Весна в Арктике, — Эрасмо был в теплой парке, лыжной шапке и мокрых кожаных перчатках. Он смахнул снег с бороды и с отвращением посмотрел на пар, вырывающийся изо рта. — Как вы это терпите?

— Мы все время в движении.

Эрасмо в парке выглядел массивным, но бодрым и здоровым, как только кубинцам удавалось выглядеть в Москве. Он протянул руку, но Аркадий отказался пожать ее.

— Что вы здесь делаете? — спросил Аркадий.

— Участвую в переговорах по сахарному контракту.

— Ну, конечно же.

— Не надо так, — сказал Эрасмо. — Я в Москве всего на один день. Я звонил вам в офис, мне сказали, что я, возможно, найду вас здесь. Где ваше хваленое русское гостеприимство?

— Ну, тогда я познакомлю вас с русской действительностью, — Аркадий пошел чуть медленнее. Эрасмо катил рядом. — Смотрите. «Ягуар» 98 года — банкир, который перегоняет доллары из Москвы в страны Гольфстрима. «Мерседес» 91 года — замминистра или мафиози средней руки. Этот бездомный под уличным фонарем может быть совершенно безобидным, а может оказаться офицером разведки. Кто знает?

— Ну да, признаю, — сказал Эрасмо, — где бы еще позволили жить русскому шпиону, как не в доме своего агента. Это элементарно. Я пытался предупредить вас тогда, на кладбище. В ресторане я сказал, чтобы вы бросили это. Вы могли остановиться после того, как нашли Монго.

— Нет.

— С вами невозможно спорить. Никакого компромисса. Как рука?

— Перелома нет, спасибо. Отметка на память о солнечной Кубе.