С другой стороны дома, в звуконепроницаемой комнате подвала находилась настоящаямастерская Сэма. На одной из стен там висел деревянный шкафчик, в котором хранились инструменты Сэма, – различные экзотические орудия пыток. Среди них были и такие старые, но любимые, как тиски для больших пальцев, паяльные лампы и ножи, какими пользуются мясники, имелся и набор молотков, и нововведение Сэма – комплект ножей для колки льда разной длины и толщины, острых как лезвие бритвы. Ах да, бритвы тоже были в коллекции Сэма…

На столе у другой стены были закреплены тиски, прекрасно подходящие по размеру под человеческую голову, а в центре комнаты стоял деревянный стул с ремнями для головы, рук и ног – весьма похожий на электрический стул – прикрученный к полу. Комната была небольшой, немногим больше чулана, и могла вместить одновременно не более одного гостя и трех допрашивающих, не вызывая дискомфорта. Дискомфорта у допрашивающих, конечно.

Люди кричали, страдали, даже умирали в этой подземной мастерской. Звукоизоляция на уровне звукозаписывающей студии гарантировала, что ни семья, ни, естественно, соседи никогда не услышат душераздирающих концертов, звучавших в этой маленькой комнатке.

Конечно, в своем кругу Сэм не скрывал, что испытывает удовольствие, заставляя страдать тех, кто этого заслужил. Не то чтобы он был садистом, ни в коем случае, он просто любил дисциплину (в других). Тот, кто посидел на этом стуле, никогда больше не делал ничего такого, из-за чего его задница снова могла на нем очутиться.

С начала шестидесятых годов Сэм Ди Стефано был весьма заметной фигурой в чикагском Синдикате. Но, как ни странно, официально членом Организации он не был, никогда не был «мафиози», но конечно не из-за нежелания убивать для мафии (это он делал с удовольствием): Сэм просто не хотел исполнять чьи-то приказы, предпочитая независимость. Члены Синдиката сулили ему золотые горы, если он к ним присоединится, но Сэм сказал им, что его не интересуют эти детские игры с клятвами на крови и глупыми ритуалами.

– Если ты захочешь привести сюда своего крутого так называемого киллера, – сказал Сэм Тони Аккардо, который исполнял обязанности главаря вместо Пола Рикка (сидевшего в тюрьме из-за нашумевшего дела с профсоюзом кинематографистов), – я стану с этим сосунком нос к носу, лицом к лицу, пушка к пушке. Давай, веди его сюда!

Прошли годы, а вызов так никто и не принял. Аккардо и Рикка уважали Сэма, который без посторонней помощи превратил ростовщичество из незначительных дополнительных операций в организованный бизнес, на котором весь Синдикат каждый год делал миллионы. Из всех ростовщиков в городе Сэм Ди Стефано был единственным, кому Организация разрешила работать где угодно и с небольшим налогом, потому что все-таки все остальные ростовщики любой группировки всего лишь шагали по дороге, которую Сэм проложил давным-давно.