Она повернулась, чтобы идти.

— Не будьте такой дурой! — рявкнула Клаудиа, хватая Луизу за руку и рывком оттолкнув ее назад. Затем она бросилась к Калди.

— Янош, что с тобой? Янош, ответь!

— НЕ ТАК БЫСТРО! — опять закричал он, вскакивая на ноги. — НЕ ТАК БЫСТРО! ПОДОЖДИТЕ!

— Янош, ответь же, что с тобой?

Калди открыл глаза, его безумный взгляд остановился на Клаудии. Он содрогался всем телом, словно раздираемый на части дикой изматывающей болью, в уголках рта выступила пена.

И вдруг он замер, напрягая каждый мускул и мелко-мелко дрожа. Неожиданно все кончилось. Он опустился на пол, лег на спину и глубоко вздохнул. Молчаливо и неподвижно он лежал на полу посреди камеры, глядя в потолок широко открытыми глазами. Бласко, Луиза и Клаудиа стояли рядом, не произнося ни слова. Двое людей и оборотень, они смотрели на Калди, и в их взглядах была тревога страх, напряженное ожидание и затаенная, безрассудная надежда.

Прошло несколько томительных минут.

И вдруг Янош Калди улыбнулся.

Луиза и Бласко недоуменно переглянулись. Клаудиа не сводила с Калди глаз, и ее брови поползли вверх, когда тот начал тихо смеяться. Постепенно смех его становился все громче, все неистовей. Наконец, он вскочил на ноги и принялся, приплясывая, кружить по камере, выкрикивая только одно слово:

— Да! Да! Да!

— Янош! — попыталась перекричать его Клаудиа. — Что произошло? Скажи мне, в конце концов!

Он схватил ее за плечи и потянул за собой, вовлекая в безумный, непонятный танец. Она сердито оттолкнула его и крикнула:

— Проклятье, Янош, ты скажешь, наконец, в чем дело?

Он начал говорить, стараясь совладать с душившим его смехом:

— Бедный доктор Невилл! Ему оставалось содрать последний покров с моей памяти, и он бы все узнал! Еще чуть-чуть, и тайна открылась бы! Еще чуть-чуть! — продолжал он хохотать.

— Он бы все узнал?! — Клаудиа остановилась, широко раскрыв глаза. Она схватила его за руки, пытаясь прервать бешеный танец.

— Ты вспомнил? Янош, ты что-то вспомнил?!

— Все, все, все! — со смехом ответил он. — Я вспомнил все! Невилл помог мне воскресить воспоминания тысячелетней давности, а то, одно, самое раннее, в котором и заключался ответ, все еще оставалось в подсознании, ожидая своего часа, когда будет сорвана пелена забытья, и вы, вы обе — и ты, Клаудиа, и вы, Луиза, — сорвали ее!

Счастливый смех переполнил его, и он снова закружился по камере.