Невилл попробовал было встать, но первая попытка оказалась неудачной из-за слабости и головокружения. Со второго раза он, хоть медленно и с большим трудом, но сумел подняться, и вдруг со всей отчетливостью осознал: «Я жив! Я жив!»

Он хотел засмеяться от радости, но сил хватило лишь на слабую улыбку. Нетвердо держась на ногах, он пошел от ямы к административному зданию через опустевший лагерь. Зайдя внутрь, он быстро отыскал кабинет Брачера и плюхнулся в кресло. В настенном шкафчике он заметил бутылку виски, схватил ее и жадно отпил большой глоток. Он сразу почувствовал себя значительно лучше, но это продолжалось недолго внезапно к горлу подступила тошнота и его вырвало. «Ну, что ж, — подумал он, вытирая рот рукавом, — такую ночку не каждый выдержит. Нервы никуда не годятся».

Но зато он жив! Жив!

На этот раз Невилл громко расхохотался.

— Я говорил тебе, Луиза, — произнес он вслух. — Я говорил тебе.

«Я говорил тебе, что выживу, потому что я из тех, которые всегда выживают. И вот теперь Фредерик мертв, равно как и все его твари, а я волен идти, куда захочу, и делать, что пожелаю. Я пережил „кнутов“ Фредерика и созданных им дьяволов, я пережил самого Фредерика. Да что там Фредерик, меня даже оборотень укусил, и то…

Меня укусил…

…укусил…»

— Нет! — закричал он, вскочив на ноги и тут же снова без сил рухнув в кресло. — НЕТ!

«Я же действительно сломал ноги, я слышал, как Хрустнули кости. Но ведь переломов нет! И рана на плече — я же прекрасно помню, как его клыки вонзились в мякоть, помню боль! А тем не менее, рана не болит, она заживает!»

— Нет! НЕТ! — снова закричал он.

Увидев на столе пистолет, он схватил его и, прицелившись, выстрелил в ступню. Невилл услышал звук выстрела и почувствовал характерный запах порохового дыма, но пуля отскочила от ноги, как пустой орех, оставив лишь дырку в ботинке.

И в тот же момент будущее, уготованное ему, ясно предстало перед его мысленным взором. Он увидел себя неприкаянно скитающимся по земле, как раньше это делал Калди, переходя из страны в страну, от народа к народу, сквозь возникающие и гибнущие цивилизации, сквозь века и тысячелетия, не имея ни дома, ни семьи, ни покоя, ни пристанища — раб луны, раб зверя. Он увидел холодную тьму времен, увидел, как забывает свое имя, свое время, превращаясь в безымянную, бездушную машину смерти…

…смерти…

СМЕРТЬ!

Нет спасения, кроме как в смерти.

Нет избавления, кроме как в смерти.

Совсем недавно он так хотел жить, ему нужна была только жизнь, он ничего не желал более, чем жизни.

А теперь он жаждал смерти!